Книга Темный огонь, страница 52 – Бренда Джойс

Он одной рукой схватил ее за плечо, а другой придерживал дверь, не позволяя Джейн открыть ее, вздумай та все же попытаться выскочить в коридор. Но Джейн не стала этого делать.

– Пожалуйста, убери руку, – холодно произнесла она, хотя внутри у нее все задрожало.

Он развернул ее, и Джейн опять задохнулась.

– У тебя нет выбора. Лучше посмотри на все с другой стороны, ведь так будет гораздо лучше для Николь.

– Лучше для Николь! И это значит, – что у меня нет выбора?! Я же говорю тебе, я не желаю с тобой венчаться! – Джейн уже кричала.

– Похоже, ты забыла? – сказал граф мягко, так мягко и тихо, что Джейн насторожилась. А он улыбнулся. – Я ведь твой опекун, а ты еще несовершеннолетняя. Так что мы поженимся на следующей неделе.

Наконец Джейн поняла, о чем он говорит. И в ужасе уставилась на него. Он собирался жениться на ней, нравится ей это или нет… а у нее и вправду не было выбора!

Граф ушел. Джейн тяжело опустилась на бархатный диван, все еще не оправившись от потрясения. Она достаточно хорошо знала графа, чтобы понять: если в его власти жениться на ней, он это сделает, и неважно, чего это будет стоить. У нее просто не было возможности избежать брака.

У Джейн разболелась голова. Она потерла виски, пытаясь обдумать ситуацию, разобраться в своих чувствах и решить, что же ей делать.

Одно было предельно ясно. Этот ублюдок разбил ей сердце. А она не могла быть равнодушной к нему, не могла! Наоборот, ее физически чрезвычайно тянуло к этому человеку. К тому же ее то и дело охватывало сострадание к нему. И выходить за него замуж при таких обстоятельствах было просто невозможно! Уж конечно, он не упустит случая снова причинить ей боль.

Джейн пыталась ненавидеть его. Но не могла: хотя, конечно, она злилась, чертовски злилась и была к тому же ужасно разочарована.

Но во всей этой проклятой путанице была, конечно, и одна светлая сторона. У Николь будет отец, она не вырастет незаконнорожденной. Может быть, все это и к лучшему. Но как сложатся их отношения с Ником?

И тут вдруг Джейн осознала, что повлечет за собой венчание – и ужаснулась.

Она станет его законной женой. Будет заботиться о Чеде и Николь, о его доме, о нем самом. И… Джейн представила их вместе, в постели. Задрожав, она резко встала и пошла наверх, в свою спальню.

Граф сказал, что приедет завтра повидать Николь. Но до завтра еще слишком долго.

Джейн переоделась и поехала на Тависток-сквер. Она была так полна решимости, так погружена в собственные мысли, что даже не заметила улыбки Томаса, провожавшего ее в утреннюю гостиную, где она принялась ждать графа.

Джейн нервно шагала по комнате. Ее щеки пылали, сердце колотилось, в ушах стучало. Она сжала кулаки так, что пальцам стало больно. Когда дверь гостиной открылась, Джейн резко обернулась. Граф улыбался.

– Что, так хотелось увидеть меня, что не могла подождать до завтра?

– Хотелось? Не слишком, – холодно ответила она. Подойдя к двери, она резко захлопнула ее за спиной графа. Граф с интересом посмотрел на нее.

– Насколько я понимаю, мы поженимся, как бы я тому ни сопротивлялась, – сказала Джейн. – Верно?

– Верно. – Он продолжал внимательно смотреть на нее.

– Тогда мы должны обсудить условия брака. Граф поднял брови.

– Во-первых, – заговорила Джейн, – я продолжаю работать. Ты не вмешиваешься в мою карьеру. Это понятно?

– Да наплевать мне на твою карьеру, – беспечно произнес граф, но его взгляд был при этом тверже алмаза. – Мы будем жить в Лондоне, пока продолжается театральный сезон. Ну а остальное время будем проводить в Драгморе, и ты будешь делать все, что положено делать матери.

Джейн стиснула зубы.

– Ты обвиняешь меня в том, что я плохая мать?

– Я просто напоминаю, что Николь должна быть для тебя на первом месте.

– До сих пор я была неплохой матерью, несмотря на то, что много работаю!

– Невозможно быть неплохой матерью, много работая. – И граф язвительно улыбнулся.

Джейн поняла, что бьется головой о стену. И разозлилась.

– Довольно об этом! Я играю в театре, а потом на два месяца еду в Драгмор.

– На три.

– Два!

– Три. Не испытывай мою щедрость, Джейн.

– Да ты просто ублюдок! – злобно прошипела она. Он безразлично пожал плечами:

– Что дальше?

– У нас будут раздельные спальни.

Выражение лица Ника ничуть не изменилось. Граф был совершенно невозмутим.

– Сейчас это модно.

– Нет, ты не понял! Я не желаю видеть тебя в моей постели! Ты ко мне не прикоснешься!

Он вытаращил глаза.

Джейн улыбнулась, но ее улыбка отнюдь не была доброй.

– Это ведь твоя идея, не моя. И раз уж мы женимся только ради Николь. Ты можешь развлекаться где угодно и с кем угодно, но меня не трогай!

Граф развел руками. И тоже улыбнулся, криво и злобно:

– Ты полагаешь, я горю вожделением к тебе? И хотя у тебя есть ребенок, Джейн, но тебе всего лишь девятнадцать, и для меня ты не больше чем школьница.

Это задело Джейн. Она гордо вскинула голову:

– И ты вообще не будешь вмешиваться в мою личную жизнь!

Он сжал кулаки и шагнул вперед:

– А в чем состоит твоя личная жизнь, Джейн? Точнее, в ком? В Линдлее?

– Это не твое дело! – яростно выкрикнула она.

Он оглядел ее с таким отвращением, что Джейн поняла – он люто ненавидит ее. А потом он многозначительно скривил губы:

– Прелестно. Наслаждайся своими любовниками. Но я требую, чтобы ты вела себя осторожно. Я не хочу, чтобы о Николь говорили, что она – дочь шлюхи.

– Ты беспокоишься о Николь? – усмехнулась Джейн, стараясь не показать, как задели ее его слова. – Или о себе?

– Мне до тебя нет дела. – Он подошел к двери и остановился, – Есть еще предложения?

Джейн почувствовала, как к глазам подбираются слезы, но, собрав всю свою волю, прогнала их. Она не должна плакать сейчас, у него на виду.

– Нет.

– Отлично. – И он, шагая широко и громко, вышел из гостиной и направился к входной двери, крича, чтобы ему немедленно подали карету.

Джейн охватила дрожь. Она подошла к окну, посмотрела, как он садится в экипаж, и тут уже ничем не сдерживаемые слезы наполнили ее глаза. Ублюдок! Эгоистичный, грубый, совершенно бесчувственный ублюдок, он презирает ее! Но это лишь к лучшему. Если бы он ненавидел ее не так сильно, она бы, пожалуй, смягчилась и, может быть, снова полюбила бы его. Бог оградил ее от этого! Любить такого человека равносильно самоубийству. В его душе горит темный, мрачный огонь, и вряд ли ей удалось бы погасить это пламя.