Онлайн книга «Погибель королей»
|
– Мягкобрюх, если ты меня подставил, то, клянусь, я вспорю твой жирный живот и подвешу к балкону за кишки… – Эй, парень! В чем дело?! Я бы ни за что тебя не предал! – Одну руку Мягкобрюх поднял вверх, словно сдаваясь, а вторую положил на арбалет, который держал под столом на случай трудных «переговоров». Грач быстро провел руками по рукавам, и внезапно в них оказались два кинжала. – Ты рассказал про дом казиварца кому-то еще. Кто-то меня опередил. – Убери их, Грач, – сказал Мягкобрюх, не сводя глаз с оружия. – Мы же приносили друг другу прибыль, разве нет? Это дело с казиварцем было твоим. А мои сведения поступили из надежного источника… – Какого? Кто рассказал тебе про этот дом? – Не могу сказать! Это хороший источник, надежный. Он никогда меня не подводил. Да и зачем мне тебя предавать? От этого никакой выгоды. Кроме того, я знаю, что Ночные Танцоры делают с доносчиками. Грач нахмурился, но кинжалы опустил. – Когда я пришел туда, там уже кто-то был, – сказал он. – Ночные Танцоры? – Я… – Грач прикусил губу. Он снял с пояса связку «ключей» – полосок и принялся их перебирать. Кипарис, тик, тунг, бамбук. Образцы щелкали друг о друга. – Нет. Это были не наши. – А кто тогда? – Не знаю. Они убивали кого-то, но я их как следует не разглядел. – Точно? Когда ты пришел, то был белее городских стен. «И для человека, который ничего не видел, ты выглядел ужасно потрясенным», – подумал Мягкобрюх. Грач пожал плечами. – Я услышал жуткие вопли. Не хотел видеть, кто их вызывает. – Если ты ничего не видел и у тебя ничего нет, то что ты тут делаешь? У меня здесь не приют для мальчиков-сирот. И даже если бы он у меня был, ты бы давно нашел себе папашу. Грач ухмыльнулся и убрал свою связку ключей. – Я не говорил, что ничего не нашел. Мышь меня хорошо выучила. – Он снял с пояса мешочек и позвенел им. – Молодчина, – сказал скупщик краденого. – Неси добычу сюда, я хочу почувствовать вес металла. Грач обогнул стол, увидел холст на мольберте и негромко присвистнул. Он положил мешочек на стол. – Что, нравится? – улыбнулся Мягкобрюх и с удивлением увидел, что мальчик залился румянцем. – Ага… Она… м-м… замечательная. – Эту картину повесят в клубе «Разорванная вуаль». Она еще не закончена. Хочу провести хотя бы еще один сеанс с новой девочкой. Как там ее – Мирия? – Морея, – ответил Грач, не сводя глаз с картины. – Точно. Симпатичная. – Угу. – Грач продолжал смотреть на холст, словно никогда не видел сисек, что, учитывая все обстоятельства, было маловероятно. Усмехнувшись, Мягкобрюх достал из-под одежды ювелирную лупу. На этот раз улов оказался лучше, гораздо лучше того, что обычно приносил Грач. За один лишь перстень с рубином можно выручить несколько тысяч тронов – если найти подходящего покупателя. – Неплохо, – сказал Мягкобрюх. – Дам четыреста кубков за все. – Четыреста? Всего четыреста? – На лице Грача отобразилось сомнение. – Это хорошая цена. – Цена была скверной, и Мягкобрюх прекрасно это понимал, однако более выгодного предложения Грач нигде не найдет. – Разве я тебя когда-нибудь обманывал? Грач удивленно поднял бровь. – Мягкобрюх, это же рубин. Проклятье. Он должен запомнить, что мальчишка – не один из тех громил, которые не отличат рубин от розового кварца. Мышь, покойная учительница Грача, однажды объяснила Мягкобрюху, что каждое вещество в мире обладает особой аурой, не похожей на все остальные. С помощью своего зрения ключ может определить, сделана ли монета из покрашенного свинца или из золота, а если из золота, то какой чистоты. И если определенному подростку-оборванцу хватило ума оставить себе образцы, то он мог бы также определить, какой именно драгоценный камень он украл [19]. Будь проклят этот мальчишка; от его ума никакой выгоды. – Не рубин, а шпинель, – поправил его Мягкобрюх. – И к тому же теплый на ощупь. Выругавшись, Грач наполовину отвернулся от него. – Клянусь Таджей! Мягкобрюх, он совпадает с чистым рубином. У Вороны сережка с рубином, настоящим, так что не заливай мне. Мягкобрюх погладил уголки рта и посмотрел на мальчика. Грач был высоким, выше всех знакомых Мягкобрюха, а ведь он еще продолжал расти. К тому же он был красив – здесь таких красивых юношей можно увидеть только в бархатных домах. Все его тело было ходячей рекламой чужеземных предков. Да, конечно, Грач покрасил свои волосы в черный цвет – либо подумал, что так они будут больше соответствовать имени Грач, либо по глупости решил, что так будет меньше выделяться, но Мягкобрюху казалось, что они выглядят нелепо. Но вот что забавно: несмотря на свою внешность, Грач действительно умел исчезать, стоило твоему вниманию лишь немного рассеяться. Мягкобрюх никак не мог понять, как такому заметному мальчику удается действовать столь скрытно. Возможно, в мире действительно есть прирожденные воры. – Прости за любопытство, – решил сменить тему Мягкобрюх, – с тех пор как Мыши не стало, сколько ты работаешь со мной – три года? Грач пожал плечами. – И что? – А то. Обычно дети выдают себя, потому что тратят деньги слишком быстро. Даже Сторожам хватает ума понять, что дело нечисто, если уличный мальчишка, который еще слишком мал, чтобы служить, начинает сорить деньгами в Бархатном городе. Но ты – совсем другое дело. Ты ни одной монеты не потратил, так что стражники и охотники на ведьм тебя не разыскивают. По моим подсчетам, у тебя где-то должна быть припрятана кругленькая сумма. Зачем такому мальчику, как ты, столько денег? Собираешься выйти из игры? Грач скрестил руки на груди и промолчал. Мягкобрюх помахал рукой. – Неважно. Все равно это не мое дело. – Они не для меня. Мягкобрюх остановился и задержал взгляд на Граче. Он так и думал, что эти деньги предназначены не для Грача. Предполагалось, что Ночные Танцоры не должны знать имен друг друга, но даже в городе, в котором в засушливый сезон живет миллион человек, жители одного квартала рано или поздно должны встретиться. Поскольку Мягкобрюх постоянно искал моделей для своих картин, он побывал почти в каждом доме. Он знал, что настоящее имя Грача – Кирин. Он знал, что приемный отец Грача – слепой музыкант по имени Сурдье, который зарабатывает себе на хлеб, играя в клубе «Разорванная вуаль». И он знал: Грач копит деньги, чтобы Сурдье мог уйти на покой, чтобы его пораженные артритом пальцы не болели от ежедневных выступлений. Когда Мягкобрюх об этом задумывался, у него слезы на глаза наворачивались. |