Онлайн книга «Несгибаемый»
|
— Не поверишь, но очень понравилось. Глаза ее мерцали, будоража и околдовывая. — На самом деле? Эрик подумал о том, что мог бы поцеловать ее сейчас. Мог бы коснуться ее губ и ощутить еще раз их вкус, их сладость. Их неповторимое тепло… Если бы это было возможно. — В детстве, когда я много учился и до вечера пропадал в комнате для занятий, Алан и Дилан прибегали ко мне и приносили с собой теплый, густой бельгийский шоколад, который часто привозил отец. Они говорили, что это полезно и улучшит мою работоспособность, чтобы я больше запоминал. — Ты любил теплый шоколад? — изумленно спросила Клэр. Только сейчас Эрик вспомнил, что и она любит шоколад. — Твой шоколад разбавляется молоком, а мой не был таким жидким и быстро затвердевал, когда начинал остывать. Такой способ выжимки масла какао из тёртого какао запатентовал четыре года назад в 1828 году голландец Конрад ванн Гутен. Мои братья обожали этот вид шоколада и регулярно снабжали меня этим лакомством целых два года, но потом… — Что произошло? — Я наелся шоколада так много, что он перестал мне нравится. Мне становилось плохо уже от одного его запаха, с тех пор я не могу есть сладкое. Она так пристально смотрела на него, словно стремилась добраться до всех его тайн. А потом к его удивлению сжала его руку, которой он держал ее, и… Эрик не мог поверить своим глазам, но ее восхитительные губы раздвинулись в такой манящей и ласковой улыбке, что у него чуть не остановилось сердце. Господи, она улыбалась ему! Впервые за долгое время улыбнулась так, как не должна была улыбаться никогда. Улыбнулась так, что его сердце разбилось во второй раз. — Зато шоколад помог тебе запомнить всевозможные даты и события. Удивительно, как при твоей нелюбви к сладкому, ты всё же попробовал клубничный джем. Удивительно, что всё это не снится ему сейчас. Выпустив ее руку, Эрик как зачарованный коснулся пальцами ее губ, чувствуя крупную дрожь во всем теле. — Ты… твоя улыбка! Никогда не видел ничего прекраснее. — Она замерла, а улыбка сбежала с милого лица. Эрик испытал настоящую боль от того, что так быстро развеял внезапно появившееся в его жизни чудо. Опустив руку, он покачал головой. — Прости… Господи, что он делает! Что он творит! Еще немного и он окончательно потеряет голову. Прежде ему удавалось контролировать себя, но теперь когда даже прошлое не могло уже остудить его, Эрик был в полном отчаянии, потому что знал, что не может притязать на нее, не имеет права даже поцеловать ее. Черт бы побрал всё на свете, но он вёз ее в Шотландию, и единственная причина, по которой он мог бы дать ей развод — не консумировать брак. Вот о чем он должен был помнить всякий раз, когда смотрел на Клэр. И всё же, даже его великая сила воли была неспособна бороться с силой притяжения к ней. Отпустив ее, Эрик отвернулся, продолжая дрожать. Продолжая желать ее даже тогда, когда желание чуть не сгубило его. Проведя рукой по своим волосам, он рассеянно огляделся и внезапно увидел на столе книгу, которую заметил еще в ту ночь, когда принес ей воды. Нахмурившись, он потянулся к ней и взял… — Биография Сальери? Он удивленно посмотрел на Клэр, которая вдруг напряглась и пристально посмотрела на книгу. — Да, я… я взяла ее в дорогу, чтобы читать. Было в ее голосе нечто такое, что насторожило его. — Сальери, который был учителем твоего любимого Бетховена и к которому стремился попасть любой начинающий композитор? Глаза ее, эти восхитительные темно-золотистые глаза расширились от удивления почти так же, как и в тот день во время танца, когда он признался, что читал о Бетховене. — Ты читал не только о Бетховене, верно? — спросила она, быстро взглянув на книгу. Эрик вдруг замер, осознав одну важную вещь: после свадьбы они никогда больше не говорили о ее любимом Бетховене и тем более о музыке. И она больше не играла на пианино. Ни для кого. Это могло вновь заставить его ощутить чувство вины. Если бы не появилось другое желание: желание вернуть ей музыку. Эрик прочитал гораздо больше, но ничего не сказал Клэр, потому что в ней было какое-то странное напряжение, которое он не мог понять. — Да, — медленно кивнул он. Клэр протянула руку. К своей книге. — Можно? Эрик нахмурился, но вручил ей книгу. — Конечно. И только когда она забрала свою книгу, он увидел, как напряжение отпускает ее. Странная перемена, которая прошла так же быстро, как и возникла. Вздохнув еще раз, Эрик вновь отвернулся от нее и на этот раз уже решительно зашагал к двери. — Уже поздно. Тебе нужно отдохнуть. Запри дверь и никому не открывай. Он услышал позади легкие шаги, и когда перешагнул порог и обернулся, она стояла почти рядом, придерживая свободной рукой дверь. Такая же восхитительная, юная и ошеломляюще красивая с собранными волосами. — Спасибо, — обронила она. — За что? — изумился Эрик, сознавая, что это он должен упасть перед ней на колени и благодарить за всё то, что она сделала для него. Клэр медленно подняла к нему сове невероятно красивое лицо. — За то, что заплёл мои волосы. Она сказала это так, будто он подарил ей все сокровища мира. Он был готов ради нее не только на это. Эрик кивнул, и как бы мучительно ни было уходить, он всё же прошептал: — Я всегда помогу тебе. Что бы ни произошло. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — молвила она и, наконец, прикрыла дверь. Застонав, Эрик привалился к двери и закрыл глаза, потрясенный тем, что произошло. Что продолжало происходить. Что он не мог остановить, но должен был сделать это во что бы то ни стало. Иначе погубит Клэр окончательно. А этого он точно не смог бы допустить. После возвращения Эрик не допускал и мысли о том, что когда-нибудь вновь сможет ощутить это мучительное, почти парализующее чувство, от которого едва не ослеп в прошлый раз… А теперь, когда Клэр превратила его кошмары в чистое безумие, Эрик не представлял, как будет видеться с ней, как будет разговаривать с ней, не желая дотронуться, поцеловать ее… Как он мог перестать желать ее тогда, когда его тянуло к ней с такой сокрушительной силой? Ему было непросто сражаться с собственным желанием, но он должен был держать себя в руках, пока не довезет ее до места. Он не имел права рушить последнее, что у нее осталось. Он не смог бы поступить с ней так… Клэр была не только его спасением, лучиком света… Она была… Эрик резко открыл глаза и тяжело вздохнул, охваченный холодной решимостью довести дело до конца. Он дал ей слово. И не только ей… «Почему хочешь отдать меня другому?» |