Книга Великолепие, страница 73 – Бренда Джойс

Эдит положила на конторку ветхую книгу. У Кэролайн отлегло от сердца Значит, бабушка пришла по делу.

— Вы хотите продать эту старую книгу? — спросила Кэролайн.

Старая леди рассмеялась.

— Нет. Это фамильная Библия. Ей лет. Я решила, что она должна находиться у тебя.

Девушка удивленно пожала плечами.

— Что молчишь? Удивлена? — усмехнулась Эдит.

— Почему вы сделали это? Старая леди странно улыбнулась.

— А почему бы нет? Мне не хочется отдавать ее этому оболтусу. И у его матери такие же куриные мозги. Если бы была жива Маргарет, я, возможно, отдала бы Библию ей. А может, и нет. Будем считать, что это справедливый обмен, поскольку я с наслаждением перечитала Берка.

Кэролайн растерялась. Едва ли можно назвать это справедливым обменом. Стихи Берка продают в любой книжной лавке, тогда как двухсотлетней Библии цены нет.

— Я не хочу брать эту книгу, — сказала Кэролайн, хотя ей до смерти хотелось взять ее. Эдит пожала плечами.

— В таком случае отдай ее кому-нибудь.

Кэролайн с трудом подавила искушение обозвать бабушку ведьмой, но это было бы чересчур. Девушка заметила, что слишком пристально смотрит на Библию. Эдит тоже обратила на это внимание.

— Я вписала туда твое имя и дату рождения. Там записаны имена всех Оусли до единого. По крайней мере за два века.

Кэролайн, охваченная дрожью, все же нашла в себе силы пренебрежительно передернуть плечами.

— Так почему ты плакала? — Эдит сверлила внучку проницательными глазами.

— Я уже сказала вам, что у меня простуда. — Кэролайн с трудом оторвала взгляд от Библии.

— Гм-м. Это такая же правда, как то, что мне сорок два года. Думаю, ты тоскуешь по этому великолепному иностранцу.

Кэролайн побледнела и судорожно глотнула воздух

— Ну и ну! Все ясно без слов. Но что произошло? Ведь ты, кажется, была компаньонкой его дочери? Почему же не уехала вместе с ними в Санкт-Петербург?

Девушка не собиралась ничего объяснять своей любопытной бабушке. Но как она обо всем догадалась?

— Зачем мне отправляться в Россию? Что за нелепая мысль!

— Ошибаетесь. За последние годы в Санкт-Петербург прибыло множество иностранцев, — произнес мужской голос с порога книжной лавки.

Кэролайн вскрикнула от неожиданности. Легкий славянский акцент, такой приятный для слуха, невозможно было не узнать. В лавку вошел Алекс. Вода капала с полей его шляпы и стекала по широким плечам. На нем был плащ. Кэролайн замерла, глубоко разочарованная, — ведь на мгновение она подумала, что это Николас.

— Вы, я вижу, огорчены, — с улыбкой заметил Алекс. — Понятно. Мой рост всего шесть футов и три дюйма, и волосы у меня черные, а не белокурые.

Кэролайн постаралась овладеть собой, почувствовав пристальный взгляд бабушки.

— Вы появились так неожиданно, — едва слышно пробормотала она.

— Да уж. У вас такое выражение лица, будто вы увидели привидение, — рассмеялся Алекс.

— Как вы здесь оказались? — осведомилась Кэролайн, более всего желая подбежать к нему, схватить за руки и попросить Алекса рассказать о Николасе.

— Я, как всегда, приехал по делам. Похоже, останусь вечным связным между правительствами разных стран. — Он снял шляпу. — Простите, я закапал весь пол. — Алекс поклонился Эдит Оусли. — Добрый вечер, мадам.

— Значит, вы — его брат, — холодно бросила Эдит.

— Да. Если вы говорите о Николасе. — Он лукаво взглянул на покрасневшую Кэролайн.

— Она тоскует. Думаю, ей хочется поехать в Россию, чтобы быть рядом с воспитанницей. — Старую леди явно забавляла ситуация. — Ну как, князь уже отправил Мари-Элен туда, куда члены царской семьи обычно сплавляют неугодных жен?

— К сожалению, — усмехнулся Алекс, — брат отправил княгиню не в Сибирь, а в деревню, которую она ненавидит всей душой. Будь моя воля, я сослал бы ее подальше, скажем, на Камчатку.

— Как поживает Катя? — прервала его Кэролайн.

Алекс сунул руку в карман плаща и извлек запечатанный конверт.

— Я обещал доставить вам это.

У Кэролайн екнуло сердце. Она встретилась с ним взглядом.

— Нет, — серьезно сказал Алекс.

— Письмо от Кати.

Она смотрела на него в надежде, что он достанет второе письмо или хотя бы записочку от Николаса. Но Алекс не двигался, и Кэролайн поняла, что другого сообщения для нее у него нет.

Глаза девушки наполнились слезами. Она боялась, что не выдержит и разрыдается. Неужели Николас уже забыл о ней? Изгнал из своего сердца? Может, вообще не помнит о ее существовании? А если не забыл, почему не прислал хоть весточку?

— Жизнь полна неожиданностей, и ради этого стоит жить. — Эдит улыбнулась поглощенной своим горем девушке. — Если решишься поехать, непременно зайди попрощаться, Кэролайн. — Она обратилась к Алексу:

— Весьма любопытный поворот событий, должна сказать. Кстати, войну вы выиграете?

— Выиграем, мадам. Победим. Русские не сложат оружия, пока хоть один вражеский солдат останется на нашей земле. В этом все едины — крестьянин и вельможа, крепостной и священник.

— Гм-м. Может, вашему царю пора наконец прекратить отступление? Должен же он проявить твердость.

Кивнув, старая леди покинула лавку так гордо, словно сама принадлежала к королевской семье.

— Извините, Алекс, я вела себя крайне нелюбезно, — пробормотала Кэролайн. — Вы, наверное, промокли и замерзли, а возможно, и голодны. Входите, на кухне горит камин, и, если хотите, я накормлю вас.

— Я уже потерял надежду, что вы мне это предложите. — Он последовал за ней на кухню.

Пока Кэролайн разогревала ужин, на нее нахлынули воспоминания о не таком уж далеком прошлом. Они с Николасом вот так же были вдвоем на кухне после бала у Дэвисонов. О Боже! Может, ей все это приснилось?

— У меня есть только портвейн. — Она наполнила бокал. — Скажите, с ним все в порядке?

— Да.

— Где он сейчас? — спросила Кэролайн, стараясь не выдавать своей тревоги.

— В Смоленске.

Значит, слухи были верны.

— А там будет сражение?

— Я могу только догадываться, но думаю, что на сей раз сражение произойдет. Наполеон продвинулся слишком далеко на восток. Его пора остановить.

У Кэролайн замерло сердце.

Алекс пробыл у нее недолго, но обещал снова зайти утром. Он рассчитывал завершить свои дела вечером, чтобы уехать на следующий день.

До его ухода Кэролайн разрывалась на части. С одной стороны, он был последним звеном, связующим ее с Николасом, с другой — ей не терпелось прочесть письмо Кати. Как только Алекс распрощался, она заперла за ним дверь и помчалась в кухню, где оставила Катино письмо и бабушкину Библию. На Библию девушка даже не взглянула. Распечатав конверт, она извлекла письмо и начала читать.