Книга Человек в Высоком замке, страница 34 – Филип Киндред Дик

– Ты уж дай мне самому решать, что говорить, – обиделся Маккарти. – Не волнуйся, молчать не буду.

«А я сделаю вот что, – подумал Фрэнк. – Выберу тайком от Эда одну-две побрякушки и пошлю Джулиане. Пусть знает, чем мы занимаемся. Пошлю по прежнему адресу, а на почте разберутся. Интересно, что она скажет, распечатав бандероль? Надо приложить записку – моя, мол, работа, а сам я – партнер в небольшом предприятии по производству бижутерии. Распалю ее воображение и намекну: если хочешь участвовать… Расскажу что-нибудь интересное о драгоценных камнях и металлах…»

– Кажется, здесь? – Маккарти притормозил. Они находились в деловом центре; по улице плотным потоком шли машины. – Пожалуй, пора искать стоянку.

– Еще пять кварталов, – сказал Фрэнк.

– У тебя найдется сигарета с марихуаной? – спросил Эд. – Надо бы малость успокоиться.

Фрэнк протянул ему пачку сигарет «Небесная музыка», к которым пристрастился в «Корпорации У-М».

«Да, наверняка она с кем-нибудь живет, – со вздохом сказал себе Фрэнк. – Спит с ним, как жена. Я ее знаю. Джулиана никак не может по-другому. С наступлением сумерек, когда на улице темно и холодно и все порядочные люди сидят в кругу семьи у камина, она просто чокнутая становится… Она не рождена для одиночества. Да и я тоже. Может, ее парень и неплохой, – думал он. – Джулиане ничего не стоит подцепить какого-нибудь студентика. Этакого маменькиного сынка, которому и невдомек, как к бабе подойти. Она не жестокая и не циничная, она может дать парнишке много хорошего. Чертовски хочется верить, что она не нашла себе кого постарше, какого-нибудь „супермена“ с вечно торчащей изо рта зубочисткой…»

Фрэнк заметил, что стал тяжело дышать, вообразив мясистого, волосатого мужика, который обращается с Джулианой как с вещью, всячески унижает и оскорбляет ее…

«Я знаю – рано или поздно она покончит с собой, – подумал он. – Это у нее на роду написано. Если только не найдет себе настоящего друга, то есть нежного, внимательного, доброго, способного понять и оценить ее. Я был слишком груб с ней. – Фрэнк печально вздохнул. – Хотя я не такой уж плохой, бывают хуже. Я всегда понимал, о чем она мечтает, чего хочет, когда ей одиноко, тоскливо… И нянчился, и успокаивал… Но этого мало. Она заслуживала большего».

– Я тут остановлюсь. – Маккарти высмотрел свободное место, развернул грузовик и, оглядываясь, дал задний ход.

– Послушай, – сказал Фрэнк, – можно, я пошлю одну-две вещицы своей жене?

– Я и не знал, что ты женат, – рассеянно произнес Маккарти. – Пожалуйста, только не серебряные. Приехали. – Затянувшись напоследок, он раздавил сигарету в пепельнице. – Пожелай мне удачи.

– Удачи, – сказал Фрэнк Фринк.

– Гляди, тут на пачке вака – японское стихотворение. – Маккарти прочитал вслух:

Услышав голос кукушки,

Я взглянул туда,

Откуда доносился звук.

И что я там увидел?

Только бледную луну в рассветном небе.

Он хлопнул Фрэнка по спине, ухмыльнулся, открыл дверцу и, подхватив корзину, вышел.

– Не забудь бросить в счетчик десятицентовик. – Через секунду он затерялся среди пешеходов.

«Джулиана! – мысленно воззвал Фрэнк. – Может быть, тебе сейчас так же одиноко, как и мне?»

Он вылез из пикапа и бросил монетку – плату за стоянку – в счетчик.

«Боюсь, – подумал Фрэнк. – Боюсь за наше дело. А вдруг – неудача? Вдруг Эд ничего не сумеет продать? А если над нами посмеются… Что тогда?»

Джулиана лежала на простыне, на полу гостиной, в объятиях Джо Чиннаделлы. В комнате, залитой лучами послеполуденного солнца, было душно. Тела Джулианы и лежащего на ней мужчины были скользкими от пота. Со лба Джо скатилась капля, задержалась на скуле и упала Джулиане на шею.

– С тебя капает, – прошептала она.

Джо промолчал. Он ровно, глубоко дышал. «Как океан», – подумала Джулиана.

– У нас внутри нет ничего, кроме воды. И теперь придется отлипать друг от друга.

Джо пошевелился.

– Уже встаешь? – Она прижала его к себе. – Погоди.

– Тебе не пора в спортзал?

«Не пойду в спортзал, – решила Джулиана. – Неужели ты еще не понял? Мы не останемся здесь, мы куда-нибудь уедем. Куда-нибудь, где не были прежде».

Она чувствовала, как Джо поднимается на колени. Ладони Джулианы скользнули по его влажным бокам. Джо отошел, шлепая по полу босыми ногами. В ванную, конечно.

«Все кончилось, – вздохнула Джулиана. – Ну и ладно».

– Слышу, слышу, – сказал Джо из ванной. – Опять стонешь. Постоянная депрессия, верно? Тревога, страх и подозрительность. По отношению ко мне и ко всему миру… – Он появился в дверях весь в мыле, улыбающийся. – Как насчет путешествия?

У нее быстрее забилось сердце.

– Куда?

– В какой-нибудь большой город. Можно махнуть на север, в Денвер. Гульнем на всю катушку. Будет тебе и концерт, и ресторан, и такси, и вечернее платье – все, что захочешь. О’кей?

В это было трудно поверить. Но поверить очень хотелось.

– Твой «студик» не развалится по дороге?

– Еще чего! – возмутилась она.

– Купим приличную одежду и кутнем, может, впервые за всю жизнь. Тебе надо хорошенько отдохнуть, не то сломаешься.

– А где мы денег возьмем?

– У меня есть, – улыбнулся Джо. – Погляди в саквояже.

Джо затворил дверь в ванную. Он что-то еще говорил, но Джулиана за шумом воды не слышала.

Отворив дверцу платяного шкафа, она достала обшарпанный, засаленный саквояж. Запустив в него руку, почти сразу наткнулась на конверт с крупными банкнотами Рейхсбанка, имеющими хождение практически везде.

«Да, на это можно кутнуть, – подумала она, считая деньги. – А мне казалось, он просто лапшу на уши вешает. Вот бы забраться к нему в башку, поглядеть, что там творится».

Под конвертом лежала огромная поршневая авторучка цилиндрической формы. Во всяком случае, внешне предмет походил на авторучку. Но был непривычно тяжелым. Джулиана поспешно отвинтила колпачок. Да, с золотым пером. Но…

– Что это? – спросила она, когда Джо вышел из ванной.

Он забрал авторучку и положил в саквояж. «Как бережно он с ней обращается!» – мелькнула мысль.

– Опять болезненная мнительность? – спросил Джо.

Таким беззаботным она его еще не видела. С громким возгласом он схватил ее за талию, поднял и закружил по комнате. Потом поставил на ноги и прижимал к себе, пристально глядя в глаза и обдавая теплым дыханием, пока она не ответила:

– Нет. Просто я тяжелая на подъем.

«Все-таки я тебя побаиваюсь, – подумала Джулиана. – Так побаиваюсь, что даже признаться тебе в этом не могу».