Онлайн книга «Мэлори»
Шорох травы справа. Слева тоже. Их уже две… А вот и третья. Еще одна вдалеке. Еще за амбаром. На крыше… – Вот черт! – бормочет Том. Его уже не просто знобит – его бьет крупная дрожь. Тварей все больше. Еще несколько идут через поле. На крыше уже две. Что-то движется по стене – у Тома над головой. Они умеют ползать по стенам? – Вот черт! – повторяет Том. Больше ничего не приходит в голову. Несмотря на ужас, он не забывает прихватить рюкзак Мэлори. Что с ним? Просто паника или он уже начал терять рассудок? Еще одна тварь за спиной. Сколько же их? Том быстро идет к амбарной двери, заходит внутрь. – Мама! Олимпия! Вставайте! Олимпия лежит неподвижно, не спит. – Я их слышу, – говорит она. Том, крепко зажмурившись, закрывает за собой дверь. Мэлори тоже проснулась. – Сколько? – Ее ровный голос – единственная опора в темноте. – Много, – отвечает Олимпия. Мэлори не говорит им закрыть глаза и надеть перчатки. – Подойдите ко мне! Оба! – командует она. Том вслепую пробирается к матери. Кладет рюкзак примерно туда, где взял. Если промахнулся, она наверняка заметит. Хотя какая теперь разница? Снаружи их не меньше десяти. Еще три на крыше. Семь в поле. Уже неважно, поймет ли мать, что он читал рукопись. И узнает ли, что до него дотронулись… Уже подходя, Том осознает, что все еще прижимает к груди бумаги. Теперь не получится незаметно засунуть их в рюкзак. Хотя… какая разница? Снаружи движение. Олимпия уже посреди амбара, вместе с Мэлори. Никаких резких звуков, стука, грохота. Тихие размеренные шаги. Твари медленно окружают. Том яростно трет руку. Спускает рукав. Мысли проносятся в голове. Мэлори уверена: от прикосновений сходят с ума. Это правда? Правда? – Мама! – говорит он, уже не пряча страх. Ему нужна поддержка. Пусть мама услышит, что ему страшно. И скажет, что с ним все нормально. Том уверен на сто процентов: если бы он уже начал сходить с ума, Мэлори затаилась бы, спряталась от него, как от тварей. – Мама! – кричит он. Мэлори хватает его за запястье, притягивает ближе. Теперь они втроем, тесно прижаты друг к другу. – Перчатки, – говорит Мэлори. Том надевает перчатки. Он слушает. Посчитать невозможно. Прислушивается изо всех сил. Нет, не перечесть. Снова слушает. Том тяжело дышит, и Мэлори сильней сжимает его руку. Том представляет себе женщину из Индиан-Ривер. Она привязана к дереву, притворяется нормальной. Они ей верят, кормят супом, а она только и ждет, когда перережут веревки… – В амбаре никого, – говорит Олимпия. Откуда ей знать? Она же ничего не видит. Том отчаянно вертит головой, чтобы поймать малейший звук, доносящийся изнутри. Мэлори не спрашивает, есть ли твари снаружи, – даже ей понятно. Они ступают по траве. Скрипят от их присутствия дощатые стены. Том в полном смятении. Единственный оплот – ровный голос матери: – Стоим, ждем. Приоткрыл бы глаза чуть шире – тогда, перед тварью, – и теперь душил бы Мэлори или бил бы Олимпию о стену головой. О чем он только думал? Как мог? «Олимпия сказала, внутри никого нет. Внутри никого нет. Внутри никого нет», – твердит про себя Том. – Они замерли, – шепчет Олимпия. – Зайти не пытаются? – спрашивает Мэлори. – Нет, но и не уходят. Том все время ощущает руку, потирает место, где к нему прикоснулись. Вдруг нечто шагнуло в него и теперь пульсирует в крови, подбирается к мозгу? Оно в силах заставить его причинить вред любимым людям. В силах сделать его безумным. Однако ничего не происходит. Или он просто не замечает? Мэлори еще в детстве пугала их с Олимпией рассказами: во всех подробностях описывала, как теряют рассудок. Человек не осознает, что тронулся, – это и есть первый признак. А если до тебя дотронутся, ты тоже сойдешь с ума, только медленно… А вдруг он все-таки видел тварь на улице? Вдруг глаза были открыты шире, чем он предполагал? Наверное, он уже сумасшедший! Тому не хватает воздуха. Надо взять себя в руки. Побороть страх. Ему всю жизнь внушали: «бойся!» – как же надоело! Интересно, а жители Индиан-Ривер тоже боятся? Неужели они живут в постоянном ужасе? Если бы один из них услышал шаги в темноте и шорохи на крыше, он, наверное, не сломался бы, как Том. Том пытается найти в себе силы. Где тот парень, который только что читал под одеялом и был в восторге от прочитанного? Ведь это он, Том, недавно стоял перед тварью с приоткрытыми глазами. Куда же делась его отвага? Почему так быстро испарилась? – Я насчитала тринадцать, – говорит Олимпия. В моменты кризиса Мэлори всегда ведет себя одинаково. Вот и сейчас она начинает приводить доводы – доказывать, что все будет хорошо и они переживут сегодняшнюю ночь. А по голосу понятно – боится не меньше Тома. – Твари не нападают. Не было таких случаев, – говорит Мэлори. Что значит «не было»? Тот, на кого напали, уже ничего не расскажет… А если и расскажет, как ему верить? «Я сам виноват, твари ни при чем», – заявит некто, отрубит себе голову и закопает в собственном садике. – Мы их не интересуем, – говорит Мэлори. Однако судя по звукам вокруг амбара – очень даже интересуем. Еще одна тварь залезла на крышу. И из полей идут сразу несколько. – Они не желают нам зла, – говорит Мэлори. А почему же тогда не уходят? У Тома-старшего была теория: твари просто наблюдают свое воздействие на людей. Якобы они сводят с ума не специально. И что, до сих пор не поняли, сколько от них вреда? Выходит, поняли и не остановились. – Они сами не знают, что творят, – говорит Мэлори. «Возможно», – думает Том. Возможно. Неизвестно, обладают ли твари разумом и нравственностью, однако их количество на Земле растет. И нет ни малейших признаков того, что они намерены убраться восвояси. Охваченный ужасом Том стоит рядом с матерью и сестрой, дрожит от страха, без конца потирает руку, однако даже сейчас пытается анализировать поведение тварей. – Что они делают? – спрашивает Мэлори. Том настолько погрузился в свои мысли, что забыл об основной обязанности. Он прислушивается. Изо всех сил. Вот шаги тварей в поле. Шорох, похожий на ветер, только более одушевленный. |