Книга Феномен, страница 21 – Ник Никсон

— Мой Вильям. Где мой Вильям?

— Я не знаю о ком вы. Хотите воды?

— Где мой Вильям?

На следующем ряду мать с дочерью лет семи. Увидев Катарину, женщина спросила:

— Где моя мама?

Катарина растерялась.

— Мама, мамочка, — женщина заплакала. — Она меня бросила, да?

Катарина положила ей руку на плечо.

— Ваша мама тоже пассажир?

— Она обещала купить мне ранец и карандаши. Ее давно нет, она скоро придет?

Катарина налила воды в стаканчик и протянула ей, затем погладила женщину по голове, как гладила дочь, когда ей было страшно.

— Успокойся, я найду маму, обещаю.

Женщина улыбнулась искренней детской улыбкой и обняла дочь, как ребенок обнимает куклу.

Она прошла еще два ряда.

— Доча сядь, спрячься, — батюшка указал на кресло. — Не ходи туда миленькая, погибнешь.

Катарина пожала плечами. Батюшка перекрестил ее и на мгновение она и в правду ощутила себя защищенной.

Женщины и мужчины вокруг батюшки преклонили головы, каждый молился.

Самолет больше не трясло, он гудел также обыденно, привычно как в обычную рабочую смену. Время пришло разносить обед, духовые шкафа должны парить разогретой едой, а у туалета должна скопиться очередь. Для бортпроводника это самое интересное и суетное время. С Мишей они обычно завешивали шторку в кухне и без умолку болтали обо всем. Миронов обязательно должен позвонить на терминал и отмочить пару шуточек. Затем они с Мишей еще неоднократно их повторят и еще раз посмеются. А еще конечно веселое занятие — пообсуждать пассажиров. Богатые и бедные, счастливые и несчастные, с ипотеками и дворцами, с детьми и внуками — абсолютно разные и непохожие друг на друга люди на несколько часов оказывались рядом, без возможности спрятаться. Это же так интересно — наблюдать, иногда разговаривать, часто знакомиться с самыми знаменитыми и невероятными гостями.

Мясо с макаронами или рыба с рисом?

Женщина с мальчиком аутистом попросила помощи.

Катарина налила воды в стакан, потянулась в карман за таблетками. Мальчик игрался с книгой. Женщина схватила Катарину за руку, потянула на себя. Крепко, как полицейский держит воришку.

— Я хочу отказаться от него.

— Что вы говорите такое? — Катарина уперлась локтем в подголовник.

Женщина гладила живот.

— Разошлись швы, меня кесарили. Я видела его, видела. Он урод. Ошибка природы. Я хочу отказаться от него. Отказаться. Где написать заявление?

Катарина отпрянула от нее. Стакан упал на пол.

— Заберите его, заберите!

Катарина потеряла равновесие, руки женщины тянулась за ней и какие бы длинные шаги она не делала, сухие пальцы с обломанными ногтями подбирались к лицу. В глазах потемнело, она падала.

Мужская рука подхватила ее за талию. Не успев опомниться, Катарина уже сидела в кресле. Тот самый парень, что помог ей с Костоправовым, кажется Артур, махал руками перед лицом.

— Ты хочешь, чтобы и тебя убили?

— Я… я не знаю.

Катарина попыталась встать, вторая рука, с присущей женщине нежностью придавила ее обратно.

— Не делайте этого, — заговорила девушка ровным учительским тоном. — Он в состоянии аффекта. У него нарушен волевой контроль за действиями.

— Она права, — согласился Артур. — Пока он сидит там, весь в себе, его лучше не трогать. Пилот посадит самолет и его схватит полиция.

— Мы уже давно должны были сесть. Пилот не отвечает по терминалу.

— Их же двое там было, верно? Один пытался защититься, а второй значит, жив? — предположила девушка.

Артур выглянул в проход.

— Дверь прикрыта, ничего не разобрать. Может быть, терминал твой не исправен?

— Я должна проверить, — Катарина потеснила Артура рукой, чтобы он сдвинулся. — Может быть, он тоже свихнулся как все тут.

— Кто свихнулся? — вмешалась девушка. — О чем вы?

— Я о пассажирах, они ведут себя странно.

— У них шок. Заторможенность, спутанность сознания — это нормальная реакция. Пилотов к такому должны готовить.

— Она доктор, — как бы в доказательство ее слов добавил Артур.

— Когда взрослая женщина верит, что ей пять лет и думает, что мама ушла за карандашами. Это шок? Или когда другая мать при сыне называет его уродом и считает, что находиться в больнице после родов. Это тоже шок?

Девушка врач не нашлась что ответить.

— На самолете есть какое-нибудь оружие? — спросил Артур.

Катарина отрицательно мотнула головой.

— Может быть ножи? Разве вы не используете их в готовке пищи?

— Мы не готовим. Только разогреваем готовое. Из острого только топор, он…

Катарина хотела сказать, что топор в кабине пилотов, но потом вспомнила, как Юрген вонзил его Вере в голову. Почему то она представила теплый запах сырой говядины.

Артур отстегнул ремень безопасности.

— Ты куда? — воскликнула его спутница.

— Она права, ждать нельзя. Нужно убедиться, что пилот в порядке.

— Ты с ним не справишься. Он тебя убьет.

Артур прикусил губу, осмотрелся.

— Я возьму кого-нибудь из пассажиров на помощь.

— Костоправов, — Катарина указала на его спящую макушку. — Он мануальный терапевт. Очень сильный.

Хоть она и испытывала к нему отвращение, но понимала, что это лучший вариант.

Удивительно, но после всего случившегося Костоправов даже не проснулся.

— Вскипяти воды, — Артур помог Катарине встать. — Несколько литров и налей в открытую тару.

— Ты что хочешь плеснуть в него?

— Что-нибудь придумаю.

Катарина вышла в проход. Телохранитель не обращал на них внимания, все болтал с кем-то.

— Поторопись.

Катарина направилась на кухню быстрым шагом. Худосочный ковырялся в пластиковой обшивке под иллюминатором и не заметил ее.

* * *

Артур выжидал пока телохранитель отвернет взгляд, чтобы проскочить к спящему Костоправову.

Наталья взяла его за руку.

— Он убьет тебя, не ходи.

— Все будет в порядке, кто-то должен.

Он почувствовал гордость за свои слова.

— Я хотела сказать, — Наталья отвернула взгляд, — Еще бы увидеться.

— Увидимся. Обязательно.

Артур провел большим пальцем по ее ладони. Она отпускала руку медленно, а он наслаждался каждой секундой прикосновения мягкой бархатной кожи.