Книга Пленница, страница 119 – Бренда Джойс

Алекс разбудила нежная рука, погладившая ее по плечу. Она спала, свернувшись калачиком, на огромной кровати в ее номере в отеле. Беременность превратила ее в настоящую соню. Вот и теперь она вздремнула после ленча, давно позабыв о приступах тошноты, терзавших ее в первые недели.

Приоткрыв глаза, она сонно улыбнулась Ксавье. Скоро, уже совсем скоро она скажет ему про ребенка.

Однако он не присел рядом на кровати, и лицо его было мрачным и сосредоточенным.

— Что-то случилось? — Она мигом проснулась.

— Да.

— Что, что именно? — Черт побери, а она-то успокоилась, решила, что все плохое уже позади! Неужели злодейке-судьбе мало тех испытаний, что выпали на ее долю? Неужели она не заслужила право на большое настоящее счастье?!

— Ну же, говори! — Она тревожно всматривалась в лицо Ксавье, она никогда не видела его таким.

— Я получил от президента новое секретное поручение.

Алекс, до которой сразу не дошел смысл этих слов, вскричала:

— И что же на сей раз?

— Я должен прикинуться беглецом, пробравшимся сквозь блокаду, проникнуть в Англию и действовать там в интересах Штатов так, как сочту нужным.

— То есть тебя отправляют туда шпионом!

— Да.

— И я с тобой? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет, — отрезал он. — Ты останешься здесь, с отцом, пока я справлюсь с поручением. К тому времени, как я вернусь, все бумажные дела наверняка будут улажены, я буду свободен, и мы поженимся.

— Ни за что! Как ты смеешь, наглый ублюдок?! — закричала она, запустив в него подушкой. Следом за первой последовало еще с полдюжины подушек и думочек. Алекс чуть не плакала. — Бросить меня одну, после всего, что мы пережили!

Алекс подумала было, уж не сказать ли про ребенка сейчас, но сдержалась. Ведь он так и не поверил в «путешествие во времени».

— Я сам бы хотел знать как? — не менее запальчиво отвечал Ксавье. — Я вообще никуда не хочу ехать. Я люблю тебя. Но разве я могу отказать президенту? Александра, вот-вот начнется война между Штатами и Англией, если только мир не перевернется!

Да, война 1812 года, отметила машинально Алекс, вытирая слезы.

— Черт побери, хватит тебе геройствовать! Не езди туда!

— Я люблю тебя больше всех, больше жизни, — зашептал он, прижимая ее к груди. — Но если откажусь, то перестану себя уважать…

— Господь свидетель, как я люблю тебя за это, — вздохнула Алекс.

Как только «Александра» покинула Бостонскую гавань, Ксавье понял, что совершил роковую ошибку.

Сердце разрывалось от тоски по Александре Торнтон, и он ни о чем больше не мог думать — хотя в ближайшие часы ему предстояло проскочить мимо английского флота, державшего блокаду вдоль побережья. Господи, ему уже тридцать один год — возраст отнюдь не подходящий для шпионских эскапад. И сейчас ему больше пристало находиться в гостиной особняка Блэкуэллов и попивать послеобеденный портвейн, наслаждаясь заслуженной любовью и уютом. Какого черта его дернуло принять это предложение президента?

— Я — болван, — признался он полной луне. Увы, было поздно.

Кое-как отстояв на мостике первые, самые опасные часы и убедившись, что они вроде бы проскочили, Ксавье охотно оставил свое место первому помощнику и спустился в капитанскую каюту. И вдруг почувствовал, что он здесь не один.

Резким движением Блэкуэлл отдернул занавеску над койкой. Словно восставшая от сна Венера, Александра не спеша уселась в постели, ослепляя его своей прекрасной наготой, подчеркнутой золотисто-рыжими локонами, рассыпавшимися по плечам и груди. Он замер, как статуя.

— Привет, Блэкуэлл, — промурлыкала красавица, безмятежно улыбаясь. И в тот же миг в нем забурлила радость — он едва не пустился в пляс по тесной каюте.

— Чем это вы тут заняты, мадам? — нарочито небрежно спросил он.

— Я путешествую, — по-прежнему улыбалась она.

— Пожалуй, это трудно отрицать. — Его губы против воли складывались в улыбку. Она соскользнула на пол. И он не мог налюбоваться на эти стройные длинные ноги.

— Я отправляюсь с тобой, Блэкуэлл. Я буду для тебя ангелом-хранителем. Ведь кто-то должен позаботиться о твоей безопасности.

— Ах вот как? — Он с трудом сдерживался, чтобы не захохотать. А еще ему хотелось схватить ее в охапку и целовать, целовать до беспамятства!

— Да, именно так! Мы направляемся вместе в старую добрую Англию. — И она лукаво посмотрела на него.

— И думать не смей, — слабо сопротивлялся он, засмотревшись на ее грудь. — Как только мы доберемся туда, я отправлю тебя назад! — Он помолчал и добавил: — После того, как мы поженимся.

— О, конечно, — засмеялась она и, покачивая бедрами, пошла к нему. — Может быть, после совместного путешествия у тебя недостанет ни желания, ни воли избавиться от меня…

— Ох, боюсь, что ты права, — тяжело вздохнул он. И тут же стал снова серьезным. — Но я предупреждаю вас, мадам. Я посажу вас на борт первого же судна, идущего в Америку, как только будут произнесены брачные клятвы.

— Ну ладно, — подозрительно легко уступила она. — Давай пока просто об этом не думать. У нас есть занятия получше этого, любовь моя.

Он охнул, чувствуя, как великолепное, ждущее любви тело прижимается к нему. Черт побери, какой же он счастливчик!

— А вы, оказывается, довольно дерзки, мадам…

— Знаю, — улыбнулась она. — И нам предстоит дивное путешествие. Ты и я. Вдвоем — и наконец-то наедине.

— Ну, не совсем наедине, — невнятно пробормотал он. Она целовала ему шею. Он подхватил ее.

— Ерунда, это все предрассудки. Давай считать это медовым месяцем, устроенным заранее.

— В течение которого ты будешь меня соблазнять?

— А как ты считаешь, Блэкуэлл? — Ее бедро скользнуло между его ног.

— Ты очень настойчива, Александра. — Он поцеловал ее и хрипло добавил: — Признаю свое поражение.

— Я так и знала, — хихикнула Алекс.

— Вот только поражение это или победа?

Ответом был страстный поцелуй.

И тут она неудержимо рассмеялась.

— Послушай, я только собрался заняться с тобой любовью, — рявкнул он. — Ради Бога, что тут такого смешного?!

— Целуй, целуй меня, — отвечала она, но смех не утихал. Неужели он и вправду надеялся отправиться с секретным поручением в Англию один, без нее? Да ни за что! Она всю жизнь увлекалась историей и мечтала попасть в добрую старую Англию. Хотя, конечно, ей и в голову не могло прийти, что попадет туда во время наполеоновских войн, прикинувшись беженкой, пробравшейся через блокаду.

— Похоже, вы опять отвлеклись, мадам, — сердито заявил Блэкуэлл. Его сильные ладони накрыли ее груди.