Книга Пленница, страница 9 – Бренда Джойс

— Мурад?!

На нее смотрел невероятно красивый юноша, смотрел внимательно, очень внимательно.

— Вам стало плохо, мадам. Это скоро пройдет. Не поднимайтесь. Вам уже лучше? — Его английский был безупречен, молодой человек говорил с легким британским акцентом.

Дыхание Алекс постепенно выровнялось, однако она не в силах была оторвать взгляд от глаз незнакомца. Потрясающе красивый парень примерно двадцати лет от роду. И еще она чувствовала странную уверенность, что знала его. Где же она его видела?

— Да, лучше, — промолвила девушка.

Юноша заботливо поддержал Алекс, помогая ей сесть. В следующее мгновение он уже подносил к ее губам бумажный стаканчик. Алекс жадно припала к воде. Выпив все до капли, она подняла глаза и улыбнулась.

— Мне намного лучше. Спасибо.

Он все так же пристально всматривался в нее и по-прежнему поддерживал ее за плечи.

До Алекс вдруг дошло, что она практически устроилась у него на коленях. Но при этом не чувствует себя смущенно или непривычно. Она заерзала, и он выпустил ее.

— Мы знакомы?

— Нет.

— Александра Торнтон, — представилась она, почему-то смутившись: ей показалось, что молодой человек должен ее знать.

— Жозеф.

Алекс попыталась встать. Покачнулась. Он тут же подхватил ее и помог выпрямиться.

— Спасибо, — поблагодарила она, совершенно растерявшись. Ведь все это время они говорили на английском, а не на французском, и она даже не обратила на это внимания! Вместо того чтобы насторожиться, она чувствовала себя удивительно спокойно.

— Шакран, — добавила она одно из немногих выученных недавно арабских слов, что должно было означать «спасибо».

— Не стоит благодарности, — отвечал Жозеф, пожав плечами и засунув руки в карманы джинсов. — Эль-а-фу.

— Прошу меня извинить, — обратилась Алекс в сторону старшего, бородатого мужчины. — Я только что приехала сюда и по глупости отправилась по городу, вместо того чтобы отдохнуть и поесть. Я переоценила свои возможности.

— Отец не говорит по-английски, — вмешался Жозеф. Улыбнувшись гостье, он быстро перевел ее слова.

Его отец энергично закивал в ответ и разразился целой тирадой.

Алекс вопросительно посмотрела на Жозефа. Он снова улыбнулся. У него была чудесная улыбка. Она заставляла светиться серые глаза.

— Он сказал, что едва сам не заболел, увидав, как вам плохо. Что для него большая честь принимать у себя в лавке такую красавицу. Он надеется, что вам понравится наш Триполи. И может быть, вам понравится его лавка. — Жозеф смотрел ей прямо в глаза.

— Поблагодарите вашего отца, — отвечала Алекс, слегка покраснев. — И конечно, я осмотрю его лавку.

Она не смогла бы отказать хозяевам, проявившим к ней такую доброту. Действительно, она просто обязана здесь что-нибудь купить.

— Вам вовсе не обязательно что-то покупать, — произнес Жозеф.

Алекс вздрогнула. От удивления она на миг утратила дар речи и не сразу сумела ответить нарочито небрежно:

— Вы что, телепат?

— Ваши мысли написаны у вас на лице, — улыбнулся он. — Вас очень легко раскусить, Алекс Торнтон.

В голове у Алекс пронеслась мысль, уж не заигрывает ли он с нею. Да нет, она опять сочиняет. Ох уж это воображение! Юноша явно был на три-четыре года младше ее и вряд ли мог считаться мужчиной — скорее неопытным мальчиком. Нет, это просто добродушный малый, очень серьезный и сосредоточенный на чем-то.

И тут до Алекс дошло, что он назвал ее Алекс.

Она снова смешалась. Они явно где-то встречались. Вот только девушка ума не могла приложить где. И тут заметила, что отец Жозефа уже давно размахивает руками и что-то говорит. Осмотревшись, Алекс увидала, что в магазине полно ярких разноцветных ковров, украшенных дивной резьбой столов, стульев, этажерок, зеркал, ваз.

А еще в лавке стоял какой-то удивительный сладковато-пряный аромат.

— Вы что-то ищете? — спросил Жозеф.

— Я бы хотела вещь, сделанную в Триполи. Желательно в начале девятнадцатого века.

— Почему?

— Я изучаю этот период истории, — пояснила Алекс, вертя в руках миниатюрную шкатулку, отделанную перламутром.

— Понятно, — каким-то странным голосом отвечал Жозеф. — Но эта шкатулка не такая старая… В ней хранят драгоценности.

Алекс наградила его милой улыбкой и отложила шкатулку. Ее внимание привлекла пепельница из цветного стекла с заключенными внутри мелкими морскими раковинами.

— Красивая вещь.

— Вы курите?

— Нет, но она отлично смотрелась бы на кофейном столике. — Она поставила пепельницу на место.

И тут что-то ярко блеснуло голубоватым металлическим блеском. По спине побежали мурашки.

— А это что? — нерешительно спросила Алекс.

— Масляная лампа, — отвечал Жозеф, проследив за ее взглядом.

Девушка не в силах была отвести от нее взор. Молодой человек переводил глаза с гостьи на лампу и обратно, но не собирался снимать диковинку с витрины.

Из-за его спины раздался голос отца.

Алекс нервно облизала губы.

— Лампа Аладдина, — услышала она словно со стороны свой голос.

— Это обычная масляная лампа, — сердито возразил Жозеф. — Отец спрашивает, не желаете ли вы посмотреть на нее поближе.

Девушка обернулась и взглянула ему в глаза. Жозеф молча подошел к витрине и достал лампу. Даже в сумраке тесной лавки она блестела на удивление ярко.

Внезапно Алекс испугалась. Она не смела протянуть руку, чтобы взять у Жозефа свою находку.

Выступил вперед хозяин лавки и взял диковину из рук сына. Торговец протянул ей лампу. Глаза его возбужденно блестели.

— Аладдин! — восклицал торговец. — Да-да!

Но Алекс, хотя и сгорала от желания взять эту вещь, отдернула руку, едва прикоснувшись к ней. Ее щеки пылали.

— Она красивая, но… по-моему, это не… — И тут перед мысленным взором мелькнул образ Блэкуэлла.

Широко улыбаясь, отец Жозефа что-то тараторил, протягивая девушке лампу. Может быть, это только показалось, но гладкий металл вдруг начал светиться. Все сильнее и сильнее. Алекс испуганно посмотрела на Жозефа.

Он молча наблюдал за нею.

— Что говорит ваш отец? — спросила Алекс.

— Мой отец настаивает, чтобы я перевел вам его рассказ, — отвечал юноша, положив руку на полку — совсем рядом с ее рукой.

— А почему вы не хотите переводить то, что он говорит? — заглянула ему в глаза Алекс.

— Отец твердит, что вы правильно угадали: эта лампа в точности такая, какая была и у Алладина, — со вздохом промолвил Жозеф. — Она очень старая. Ей лет двести, не меньше. Она очень ценная и к тому же…