Онлайн книга «Искусники»
|
Роза строила Сэм рожи. Та заметила: – Фец, может быть, нам все же потребуется запасной источник энергии. На случай, если я вдруг помру от остановки сердца. Или если Роза совсем озвереет и вырвет из меня эти иглы. – Ничего, Роза будет вести себя хорошо, – мягко сказал Фец. – Не думаю также, что тебе грозит остановка сердца, если только ты тут под шумок не употребляла всякую гадость. Не употребляла ведь? Сэм покачала головой. – Нет. Просто чем дольше я об этом думаю, тем резоннее мне кажется идея резервной копии. Сколько у нас еще времени? – Уже меньше полутора часов. Но Арт с Марком должны закончить процесс задолго до этого срока. Сэм снова бросила взгляд на монитор. Почти все программы были перенесены на чипы для хранения, теперь система опустела. Еще немного, и ее отключат совсем. И тогда они будут отрезаны от всего остального мира. Такого Сэм испытать еще не доводилось: все почти восемнадцать лет своей жизни, двадцать четыре часа в сутки, она могла выйти на связь с тем, кто ей был нужен; сама мысль о невозможности этого вызывала у нее клаустрофобию, о чем она и сообщила Фецу. – Я никогда не думал об этом в таком ключе, – откликнулся Фец. – Хотя, должен признаться, мне тоже было не по себе без инфолайна. От того, что не мог нажать кнопку и узнать, что делается в мире, вернее, в тех его областях, которые меня интересовали. И не один я это чувствовал. Ты вот не имела возможности побродить тут среди людей, но поверь мне: порог раздражительности резко понизился. Мы перестали окончательно быть детьми природы и естественной среды обитания. Превратились в обитателей сети. Homo datum. [36] – В искусников, – донеслось сзади. Там невдалеке от экрана на каком-то ящике примостилась Джина. – Прости, как? – переспросил Фец. – Кто-то изобрел это словечко, уж теперь и не упомню, когда. Для обозначения тех, кто из двух искусств, из звуков и картинок, искусно синтезирует нечто третье – видео. Лицо Феца обрело мечтательное выражение. – Ты только что нажала на одну из его излюбленных кнопок, – пояснила Сэм Джине. – Теперь бы ему только коробку с пончиками, диван и ночь впереди, чтобы обсуждать данную тему. – От турки с ароматным кофе я тоже не отказался бы. Собственно, у нас теперь даже наблюдается два вида человека разумного: синтезирующие что-то искусственно и искусственно синтезированные. Причем все мы относимся к первой категории, а Арт Фиш – ко второй. – А Марк – незаконный отпрыск обеих, – добавила Джина. Фец прищурился. – Тогда даже три вида. И, как и у всех прочих порядочных форм жизни, у нас есть естественный враг, ведущий на нас охоту. – Он вздохнул. – Это весьма любопытно было бы обсудить, если бы у нас было время. Но осталось всего чуть больше часа до того момента, когда все мы волей-неволей снова обратимся в homo sapiens. На время, но – увы – весьма неопределенное. Инжектор подал звуковой сигнал. На большом экране засветились слова: «Программа завершена». Сэм перевела взгляд с экрана на миниатюрное устройство, а затем на Феца. – И все? Правда? – Да, это все. Они упаковались. Как твои очки, готовы? Сэм чуть помедлила с ответом. – А почему бы нам не продолжать поддерживать монитор с высоким разрешением на солнечных батареях, пока мы можем себе это позволить? Так для инжектора сохранится больше энергии. Фец сжал ее руку. – Ты просто гений, Сэма-Сама. Она неловко высвободилась. – Просто это имеет смысл. – Иногда гениальность нужна именно для того, чтобы распознать, в чем смысл. Сэм скорчила Фецу рожу. После того, как она заставила себя примириться со сближением Феца и Гатор, любая демонстрация приязни к ней с его стороны выводила ее из себя. Хотя, возможно, раздражительность повысилась и из-за того, что инфолайн перестал работать. Кили предоставил ей свою клавиатуру с автономным аккумулятором. – На ней легче работать, чем на твоей панельке. Пока есть еще возможность, лучше воспользоваться удобствами. Она благодарно ему улыбнулась. Потом спросила: – Как думаете, поинтересоваться, как у них дела, или подождать, пока они сами нам подадут весть? Тут на экране зажглось сообщение: >Что бы ты ни делала, Сэм, НЕ СОЕДИНЯЙ ЭТИ ИГОЛКИ ВНАХЛЁСТ!< – Рад видеть, что чувство юмора пережило сжатие, – прокомментировал Фец. – Но чье? – пробормотал Кили. – Да ладно, – сказала Роза, – разве вам не приходилось смеяться, когда становилось туго? Ища, чем бы в нее бросить, Сэм заметила, как Джина с Гейбом отошли в дальний угол танцзала. Она вопросительно поглядела на Кили, но тот только пожал плечами и помахал им вслед ручкой. Инжектор пискнул еще раз, и на экране высветилась новая фраза: >У н а с п о я в и л а с ь И д е я.< * * * Она не дернулась, когда он тронул ее за плечо, и не отстранилась, когда Гейб обнял ее, хотя и не отозвалась на прикосновение. «Два из трех», – безотчетно подумал он, прижимаясь щекой к ее макушке. Когда они перебрались сюда, Гейб решил дать ей время подумать. Ну и, конечно, свою роль сыграло его изумление при встрече с Сэм. Ему и самому требовалось время, чтобы заново привыкнуть к Сэм, к тому, какой она стала; он и сейчас не был до конца уверен, что это ему удалось. Слишком долго жил он в симулированной среде. А здесь нельзя просто изменить программу, стереть прежние объекты и связи и вернуться к сюжету с любого момента. «С ума сойти, какой ты мудрец, вертун», – произнес внутренний голос. Его собственный. Со времени отъезда из подвала в Фэрфаксе Гейб не позволял больше призракам подниматься на поверхность сознания. Кучка чипов, скорее всего, так и лежала там, на полу, рядом с тем местом, где Кили отплясывал свою хакерскую джигу. Теперь эти чипы были бесполезны, пусты; Кили адаптировал их содержимое и запустил в зараженную сеть. Когда Гейб вспоминал об этом, то предпочитал верить, что Марли с Каритой продолжают существовать где-то в сценарии «Охотников за головами», приняв на одном из уровней происходящее за вариант случайного выбора. Через некоторое время Джина недоверчиво отстранилась. – И кто ты, по-твоему, такой, черт тебя дери? – Очередной искусник, – не замедлил он с ответом. – Неплохо. Ты не устаешь меня удивлять. Тогда попробуй ответить еще на один вопрос: как думаешь, сколько у нас осталось времени? – До чего? – Пока наши проклятые искусные головы не взорвутся. |