Книга Драконий василек, страница 123 – Екатерина Романова

— Вечер добрый, душа моя.

— Абелард? Абелард! — оживилась и распрямила плечи. Мы не виделись всего несколько дней, а казалось — целую вечность. В компании изумрудного дракона я почувствовала себя существенно лучше. С ним все так просто и понятно, что даже дышать легче.

— Значит, я все же опоздал, — дракон выразительно посмотрел на мое кольцо и грустно улыбнулся.

— Понятия не имею, как так получилось, но никто не спешит меня просветить.

Дракон усмехнулся.

— Не заметить этого ты не могла, моя милая. Говорил ли тебе Ролдхар формулу: «если ты, то я»?

Нахмурилась.

— Не припомню такого.

— Хорошо, на примере. Если ты… съешь это грибное рагу, то станешь моей навеки.

Память тут же подкинула воспоминание: «Ты сама придешь ко мне… и тогда я тебя больше не отпущу».

— Допустим, — сказала неуверенно, сжав ладошками бокал с вином. — И все? Так просто? Драконьи браки заключаются так играючи?

— Нет, милая моя. Дальше идет серия вопросов. Помнишь ли ты формулу, добровольно ли выполнила ее, осознаешь ли последствия…

Вот такого не было. Не приходила я к владыке! Ни добровольно, ни по принуждению.

— И… все? — спросила совсем тихо, а в ответ получила ухмылку.

— Нет. Не все. С этого момента состоялась драконья помолвка. Ваши души соединены, но не соединены тела.

Отвела взгляд и наверняка покраснела — щеки-то потеплели. Какое соединение тел? Не было такого!

— А поцелуи считаются?

Наверняка дракон умеет читать по губам. Едва ли мой голос звучал громче летнего ветерка, гуляющего в травах.

— Нет, душа моя. Поцелуи, — Абелард подошел ко мне и, приподняв мою голову за подбородок, произнес негромко: — поцелуи не считаются. Можете хоть до мозоли на языке целоваться и никакой свадьбы. Секс. Старый добрый секс со всеми вытекающими последствиями.

— Какими еще такими… последствиями?

— Ох, милая. Обычно о таком матери с дочерями разговаривают. Ну, что ж. Наверное, пришла пора тебе узнать, откуда дети берутся.

— Дети?! — выдохнула осипшим голосом и поднялась.

— Это такие маленькие существа…

— Абелард, перестаньте! Я знаю, кто такие дети и знаю, откуда они берутся. Вот только не спала я с владыкой, и не отвечала ни на какие вопросы! Как так случилось, что мы женаты?

— Эти вопросы тебе лучше задать ему. Исконную магию не обмануть, как и драконью. Формула не сработает, ритуал не завершится, если не хватает какого-то звена. Судя по твоему кольцу, все звенья в сборе.

И тут меня осенило. Если владыка однажды уже применил ко мне зелье забвения, разве не мог он сделать этого повторно?

— Вот ведь… обманщик! А как расторгнуть драконий брак?

— Умереть, — без обиняков объявил дракон. — Либо дождаться смерти супруга. Но, сразу тебе скажу, проще умереть самой. Ролдхар на тот свет не собирается, и ближайшие лет пятьсот не надейся.

— Быть того не может…

— Может, может. Я знаю драконов, что живут тысячелетиями…

— Где сейчас владыка?

— На совещании. В малой переговорной. Но не советую к нему идти в такой момент.

— Абелард! — я решительно подняла голову и, обняв лицо дракона ладошками, заявила: — Мне было очень хорошо с вами тогда, в таверне. Вы замечательный дракон, очень внимательный возлюбленный, и я рада, что первым были именно вы, но…

— Любишь ты другого, — меня щелкнули по носу, а я в ответ лишь кивнула. — Завидую я ему, — дракон погладил меня по лицу и поцеловал в кончик носа. — Иди. И будь наглей, красавица. Ведовство — не самый большой недостаток для жены. Пора бы владыке это понять.

Кивнув, я подхватила юбки и стремглав бросилась к малой переговорной.

Скандал! Я устрою свой первый в жизни скандал. Внутри меня боролись такие противоречия, такие страсти, что сдерживать их больше нет возможности. Ирда Нойрман настоятельно рекомендовала сдерживать свои эмоции, но ведьмы так не поступают. Подави свои чувства — рано или поздно у тебя заболит сердце. Нет. Нужно говорить друг с другом. Всегда, обо всем. Только тот, кто пытается решить проблему, а не бежит от нее, сможет изменить свое будущее.

Как добежала до малой переговорной — даже не заметила. Стражники спешно открыли передо мной двери и, ступив в небольшой кабинет, я сделала, как учила ирда Нойрман: расправила плечи и подняла голову. Обвела внимательным взглядом помещение: от обитых красным деревом стен до дорогой лакированной мебели. Затем подарила по взгляду каждому дракону, что сейчас с удивлением на лицах замерли и глядели не то на меня, не то на владыку.

Владыку.

— Оставьте нас, господа!

Откуда только сталь в моем голосе? Или это взгляд Ролдхара, магнитом приковавший к себе, придавал мне сил? Тяжелый, яростный взгляд.

Драконы переглянулись, не решаясь подняться, но и я стояла на своем. Наконец, владыка произнес:

— Можете идти.

Я не тронулась с места, пока последний дракон не покинул помещение и двери за мной не закрылись.

— Что ты себе позволяешь? — негромко спросил владыка.

— Я? Это я себе позволяю? — подошла к длинному столу, на противоположном конце которого восседал мой дракон, и уперлась ладошками в столешницу. — Это что ты себе позволяешь? Ты обманул меня!

— Кто бы говорил об обмане, — холодно, сквозь зубы процедил он, не поднимаясь.

— Согласна. Я не рассказала тебе правду о себе, но лишь потому, что ты, ослепленный своей яростью, не хотел ничего слушать. Сколько раз я пыталась признаться. Десятки, десятки раз, Ролдхар! Но ты не был к этому готов. Ты не хотел видеть и замечать, что на самом деле мы, ведьмы, не причастны к тем злодеяниям, что нам приписывают!

Я отшатнулась от стола, когда по кабинету прокатилась волна драконьей ярости.

— Но я не о себе думала в тот момент. Моя жизнь ничего не стоит, но от твоей — зависят миллионы других! Ролдхар, мы не враги! Ведьмы вам не враги!

— У вас весьма любопытные способы это демонстрировать.

Я зарычала, подобно драконице, и ударила ладошками по столешнице.

— Как мне доказать это? Что сделать, чтобы ты перестал смотреть на меня, как на пустое место? Чтобы в твоем взгляде появилось хотя бы осуждение? Что-то, помимо всепоглощающей ярости, за которой пустота и безразличие?

— Уйди. Уйди, Анотариэль. Живи красивой жизнью, которую тебе дает статус моей жены, но больше никогда не показывайся мне на глаза.

От слов, сказанных тихо и спокойно, с безразличием в голосе, мое сердце разбилось вдребезги. Никакие мои слова не растопят лед в его сердце.