Книга Драконий василек, страница 76 – Екатерина Романова

Абелард усмехнулся и подошел ближе:

— Всегда у вас так. Помнишь, душа моя, о чем я тебе говорил? Женщины — загадки. Неразрешимые и непредсказуемые. Как цунами. Сейчас все хорошо, а отвернешься и с головой накроет. Что еще, ведьма? Какие козыри ты прячешь в своем рукаве?

— Никаких козырей, дракон. Вам не помешает чуточку веры в людей.

— О, у меня есть для этого основания? — он приподнял бровь и Эстефания замолчала. Ее дом разрушили, но для большинства драконов это самозащита…

— В чем дело, Эстефания? — я положила ладонь на плечо Абеларда и дракон, который хотел снова возразить, замолчал.

— Для этого необходимо снять с вас всю защиту. Все артефакты.

— Исключено, — Абелард вклинился между мной и ведьмой, в буквальном смысле защищая меня грудью.

— Абелард, это вопрос доверия!

— Именно из-за таких вещей я не люблю женщин, — мужчина повернулся ко мне и обнял ладонями за плечи. — Точнее, никогда с ними не сближаюсь. Доверие — вещь невероятно хрупкая и острая. Ломается с поразительной частотой, а ранит сильнее любых ножей.

— Тем не менее, именно доверие вдыхает в нашу жизнь смысл. Без него все, кто нас окружает, потенциальные враги.

— Так и есть, душа моя, — улыбнулся дракон, и мне стало его невероятно жаль. Жить, не имея возможности доверять — печально.

— Вы сказали, что я дорога вам…

— Дорога? — изумился он. — Нет, цветочек. Дорог мне Ролдхар, а тебя я люблю, поэтому не позволю вот этому…

Он обернулся и окинул ведьму неприязненным взглядом. Женщина сложила руки на груди и приподняла бровь.

— Этому недоразумению тебе навредить!

— Это, как вы выражаетесь, недоразумение, пытается спасти Анотариэль жизнь. Без моей помощи через три года она умрет. Вместе с… мужем.

Я задумалась, вспоминая особенности проклятия. Вполне возможно. Учитывая, что каждый год проклятье отбирает у Адриана пять лет…

Вместо ответа я медленно стянула с пальца кольцо Ролдхара и под тяжелым взглядом Абеларда аккуратно положила на журнальный столик. Туда же легла подвеска, что дала Дайнара и изумрудное сердце дракона.

— Я готова.

— Анотариэль…

— Абелард. Тот, кто любит, считается с выбором любимого человека. Это мой выбор.

Хищно сузились зрачки дракона, зверь забесновался, проклюнулись изумрудные чешуйки на гладких щеках мужчины. Эстефания бесстрашно подошла к нему ближе и коснулась напряженной спины. Хищно дернулись ноздри дракона, сверкнули изумрудные радужки.

— Я не причиню ей вреда, обещаю, — негромко заверила ведьма. — Вы же чувствуете, что я говорю правду. А, если нет…

В ее ладони сверкнуло острое лезвие ножа. Абеларду хватило мгновения, чтобы сжать ее запястье и отобрать оружие.

— Если нет, — повторила женщина, — убейте меня здесь и сейчас.

Дракон усмехнулся и поднес кончик лезвия к нежному горлышку Эстефании.

— Абелард!

Мое сердце лихорадочно металось в груди. Прикрыв ладонями рот, я понимала, что ничего не могу сделать. Это не мой бой за человека внутри Абеларда. Это сражение аэлиты Гленды, которая имеет шансы стать хранительницей изумрудного дракона.

— Если причинишь ей вред, — прорычал мужчина.

— Не причиню, милорд.

Несколько мгновений в напряженной тишине они смотрели друг на друга. Наконец, дракон отступил, а я смогла выдохнуть.

— Распорядись с умом оказанным тебе доверием, аэлита.

Он опустил нож и отошел в сторону, позволяя ведьме приблизиться ко мне. Женщина благодарно кивнула и подошла. Эстефания справилась! И Абелард не съел ее! Хотя запросто мог… Обернуться драконом для таких как он — дело нескольких секунд. Но человек победил! Это давало надежду нам всем.

Когда ведьма работала с моей аурой, нащупывая узелки, связывающие проклятье графа со мной, я улыбалась. Ирду Д’Острафу я желала самого лучшего и разве это лучшее не пробует мне сейчас помочь?

— Не понимаю, — нахмурилась ведьма, вырывая меня из безоблачных грез. — Что-то не пускает в вашу ауру. Вы точно сняли все артефакты?

— Абсолютно. У меня больше не… — я осеклась. — Рунический круг!

— Ого. Пока он на вас, ничего не выйдет. Сильнейший нейтрализатор, он сведет на нет все мои старания.

— Вы сможете мне помочь? — смутилась я, наклонившись ближе к леди Гленде. Все же, рунический круг нанесен на нижнюю часть спины. Самой мне не изловчиться.

— Боюсь, Анотариэль, даже прикосновение к этому знаку для меня болезненно. Попытка снять его может привести к моей болезни и даже гибели.

И как-то синхронно мы обе повернулись к Абеларду.

— Что? — невинно поинтересовался он.

— Нет…

— Да, — улыбнулась Эстефания. — Если хотите, чтобы я помогла, придется это сделать.

Раздеться перед ирдом Д’Острафом? Снова?

— А вы останетесь? — произнесла севшим голосом, хотя и без того знала, даже смотреть на неприкрытый рунический круг ведьме Сотхо нежелательно. Слишком он сильный. А уж наложенный верховной ведьмой — и подавно. Подтверждая мои опасения, женщина помотала головой.

— Наносили черной хной с порошком илоса?

— С порошком хвоща и магическим закрепителем.

— Можете располагаться в моей спальне. Я принесу необходимый раствор для снятия знака. Буквально пара минут, — ведьма указала на двери, а сама вышла в гардеробную, где, вероятно, хранила ведьмовские составы.

Предстояло сообщить Абеларду, что я перед ним разденусь. Опять.

— Душа моя, у тебя такой вид, словно ты собираешься в пропасть прыгнуть.

Кивнула, хлопая огромными от страха глазами. А сердце в груди заходилось и даже ладони вспотели. Чего именно я боялась — объяснить себе не могла, но… Это требовалось сделать.

— Мне придется перед вами раздеться.

Дракон многозначительно улыбнулся и приподнял бровь:

— Начало мне нравится.

— Но обещайте вести себя прилично, иначе мне придется попросить о помощи кого-то другого!

Улыбка немедленно сменилась хищным оскалом.

— Под кем-то другим ты имеешь в виду Ролдхара?

— Под кем-то другим я имею в виду кого-то другого, Абелард, — мягко произнесла и подошла к дракону ближе. — Пожалуйста. Понадобится смыть с моей спины рунический круг. Эстефания не может этого сделать, а сама я не изловчусь.

— Давай-ка проясним, — Абелард поджал губы, внимательно наблюдая за моей реакцией. Щеки огнем опалило. Наверняка покраснела! — Ты ведь сейчас не моей реакции боишься, а своей?

Какой несносный дракон! А уж какую напраслину наводит!