Онлайн книга «Фея и лорд кошмаров»
|
Увы, амулет на груди согрелся куда раньше чайника. Уилл был немногословен и не шибко изящен в выражениях: «Трижды долбаное чудище славно поразвлеклось и ждет тебя». — Рада за него, — выдохнула Мэйр тоскливо, стиснув камешек в кулаке. — Эх, плакали мои сладости. Выскакивать на улицу в одних штанах и тонкой рубашке оказалось не слишком хорошей идеей — всё-таки уже не лето. Благо портал у Мэйр был свой, стационарный, влетевший в кучу золота, но неизменно полезный. — Ну, гад белобрысый, — ворчала она себе под нос, зябко ежась и настраиваясь на портал столичной лечебницы, — если ты расхреначил-таки дверь, то я тебе искренне не завидую… Фалько встречал её на выходе, непривычно растрепанный и тоже одетый наспех. Лицо лорда было ещё бледнее обычного, а его эмоции — раздражение, досада, злость, усталость — неприятно холодили кожу вместе со шквалом осеннего ветра. — Что случилось, Уилл? Чудище дорвалось до вожделенной дверки? Ну я ему… — Дорвалось, — сумрачно поведал Фалько, пригладив растрепанные светлые волосы. Костяшки на его руке были сбиты и алели свежей кровью, словно блистательный и манерный лорд-менталист кому-то съездил по физиономии. — Только в том не его вина. Вся досада на «гада белобрысого» немедля испарилась, сменившись зудящим беспокойством. — Уилл, в чём дело? И, не дожидаясь ответа, она быстро зашагала уже знакомым маршрутом, уверенная, что Уилл поспешит следом и будет трепаться прямо на ходу. Тот не разочаровал. — Едва неделя минула, как это чудо выползло из леса, а какой-то ловкач уже выслал по его душу двух гильдейских убийц. Ну а что он? Угрохал и убийц, и всю сеть заклинаний. Дверь снесло начисто, стекло зачарованное тоже в хламину, сам пацан в полнейшем неадеквате. Не знаю, как ты его тогда в чувство привела… У меня не выходит. В полнейшем неадеквате. Ещё вечером Себастьян был нормальным, насколько вообще позволяло его состояние. Его сила была смирной, он даже мог её контролировать и почти признал, что никакого «монстра» в его голове нет. И взгляд его был таким ясным, что незнающий нипочем не заподозрил бы в нем психа с раздвоением личности. — Вся работа насмарку, — зло процедила Мэйр, не сбавляя шагу. — Он ранен? Не то чтобы они с Себастьяном так уж далеко продвинулись, однако начинать с самого начала не хотелось. Это бессонница и алкоголизм поддавались Мэйр за пару-тройку сеансов, а излечить магическую нестабильность, да ещё и такую запущенную, требовало немалых трудов. — Пара порезов, ничего серьезного… Не ной, подменыш, мы тебе оплатим все переработки. Мэйр глубоко вдохнула. Выдохнула. Увы, не помогло. — Да какие, нахрен, переработки?! — резко остановившись, прорычала она не своим голосом. — Вы мне парня чуть не угробили! Куда твои сраные гвардейцы глядели?! Фалько смущенно потупился. — Чего не знаю, того не знаю. Они, видишь ли, мертвее мертвого. — А. Ясно. Ты оставил Себастьяна одного, среди кучи трупов и битого стекла? — Ну, как бы… хм, подменыш, ты железки-то свои с морды убери, а то он ещё больше перепугается… Выдав любимый матерный загиб своего старшего братца Брендана, Мэйр круто развернулась и уже почти бегом направилась к лестнице. Уже на подходе к той самой лестнице делалось неспокойно. Чем ближе они были к изоляторам, тем сильнее Мэйр продирал озноб; приходилось прикладывать усилия, чтобы не развернуться и не сбежать отсюда ко всем демонам. Даже в полицейском морге, где она бывала пару раз, находиться было не в пример легче. Себастьян мог собой гордиться: его силища оказалась гаже и агрессивнее, чем сборище колдующих некромантов. «Перепугаешь такого, ага, конечно», — отстраненно подумала Мэйр, сцепляя руки в замок. Запах смерти и неприятная атмосфера пуще прежнего раздразнили живую сталь, и та звенела в венах, серебрилась на коже хаотичным узором, как иней настекле; рвалась на волю и требовала напоить кровью… «Гребаная фейская приблуда! Не видишь разве, мне не до тебя сейчас?» Напротив развороченной двери изолятора валялись тела в гвардейских мундирах — двух боевиков против двух же опытных наемников оказалось мало. И ничего удивительного. Боевые маги хороши в дальнем бою, ближники из них зачастую никакие. Хотя насчет опытности убийц и были некоторые сомнения — уж очень грязно сработали по боевке, крови напустили целую уйму. Да и то, как шустро Себастьяна пришли убивать, тоже говорило не в их пользу: если верить Френсису, ассасины верхнего эшелона в принципе не терпят суеты. «Поэтому-то они самые успешные и самые опасные», — заявлял друг со знанием дела. Выцветшие стены изолятора были забрызганы кровью, но то уже не кровь боевых магов. Насколько можно судить, убийцы — два невзрачных и с виду хлипких парня — дрались между собой. Один был распахан от ключиц и до лобка, теперь красовался кишками наружу; другой валялся тут же, с ножом точно в сердце. У обоих изрезаны руки, торсы, лица — по-видимому, бой вышел бестолковый, но ожесточенный. Пугало во всём этом не обилие ран и не вид расхристанных внутренностей — право слово, целитель она или где? — а выражение обреченного ужаса на лице второго ассасина. Картинка сложилась мгновенно: сначала он убил своего подельника, а потом вонзил нож в самого себя. Положительно, зря эта парочка так сюда спешила. Мэйр невольно поежилась — Себастьян, будучи не в ладах и с головой, и с силой, умудрился на редкость изобретательно избавиться от убийц. Знать, что именно он подкинул в головы неудачливым ассасинам, категорически не хотелось. Страшнее маньяка может быть только маньяк с фантазией, способный ковыряться в твоих мозгах. Жутковатую картину венчал сам Себастьян. В окровавленной рубашке, с непроницаемо-черными глазами, без капли человечности во взгляде, он ничуть не напоминал того нахала, который выделывался перед Фалько. И даже отстраненного, погруженного в свои мысли и каракули парня, всё еще заговаривающегося, при любом удобном случае хватающего Мэйр за руки. «Берсерк», — промелькнуло в голове. Она поспешно отогнала мысль, вместе с невесть откуда взявшимся испугом, и решительно шагнула к Себастьяну. Ни к чему вносить путаницу в чужие, без того не самые ясные мозги. На миг обожгло чужой магией, заставив поежиться ещё раз. А потом Себастьян, как и в день их знакомства, сам шагнул навстречу, протянул руку и с силой сдавил запястье. Мэйр невольно зашипела от боли и только чудом умудрилась сдержать собственную магию. Хватка вмиг ослабла, но отпускать её не спешили — длинные пальцы прошлись по предплечью, невесомо огладив кожу, чуть проникли под закатанный измятый рукав, вырывая непозволительно шумный вздох. И исчезли, чтобы вернуться, уже касаясь скулы костяшками. — Ты долго, моя фея, — послышался над ухом хриплый шепот. |