Онлайн книга «Молчаливые боги. Мастер печали»
|
– Ну что, оклемался? Он, прищурившись, осмотрел камеру. – Хорошо, хорошо. – Почему я… – начал было Аннев, но тут же зашелся кашлем. Прокашлявшись, он облизал пересохшие губы и попробовал снова: – Почему я здесь? Ответ представлялся очевидным, но Аннев хотел знать наверняка, какое обвинение выдвинут против него древние. – Будет суд. Нарах вытянул шею, чтобы получше рассмотреть его культю, потом удовлетворенно кивнул и сплюнул сквозь прутья решетки на пол камеры. – Сын Кеоса, – пробормотал он и с грохотом задвинул заслонку. Аннев со стоном поднялся на ноги и осторожно ощупал затылок. Рана уже подсохла, но голова по-прежнему гудела, а большую часть тела покрывала корка запекшейся крови. Он посмотрел на люк в потолке. Не может же быть все так просто. Или может?.. Он вскарабкался по грубым ступеням и толкнул крышку, но та, казалось, заржавела намертво. Он поднялся еще выше и уперся в нее спиной. Медленно распрямляя ноги, он все сильнее и сильнее давил на железную дверцу, но та все равно не поддавалась. Тогда Аннев развернулся и еще раз внимательно ее осмотрел. Вблизи он сумел разглядеть крошечное отверстие, из которого просачивалась жидкость. Он дотронулся до нее пальцем и тут же почувствовал странное жжение, словно палец одновременно объяло пламенем и сковало льдом. Аннев отдернул руку, стряхнул каплю и посмотрел на кончик пальца: он был покрыт тончайшей золотистой пленкой, которая, стоило ее потереть, ссыпалась с кожи хлопьями золы, испустив легкий дымок. Тресни мои кости. Пить эту штуку точно не стоит. Он спустился и несколько минут шагал по камере туда-сюда, чтобы согреться. Наконец стопы начало саднить, и он снова уселся на пол, обхватив себя руками. Так. Я где-то очень глубоко под землей. Скорее всего, даже ниже того уровня, до которого меня довела Маюн. Маюн… Девушка, с которой он хотел разделить свою жизнь. «Боги, какое у нее было лицо…» …когда она увидела его уродство. Аннев задрожал. «Она была напугана, только и всего. Вот если бы я все ей объяснил…» Серьезно? И кого он пытается обмануть? Да Маюн просто перекосило от омерзения! То, чего он так боялся, стало реальностью: теперь он для нее – просто-напросто увечный, проклятый сын Кеоса. И она никогда ему этого не простит. Кончилась его жизнь. Он, однорукий и беспомощный, заперт в крошечной клети. Содар ушел. Маюн его ненавидит. А его казнь – дело времени. Для полного счастья не хватает лишь, чтобы Кентон поведал древним о его магических способностях – и тогда его не станут забивать камнями насмерть. О нет, только до полусмерти. А потом предадут пыткам и выжгут глаза. А если он и это переживет – там уж как решат. Последнего бедолагу, обвиненного в колдовстве, сначала окунули в кипящее масло, а потом посадили на кол. К горлу подступила тошнота. Аннев на карачках дополз до отхожего места, и его пустой желудок вывернуло наизнанку. Он вытер губы тыльной стороной ладони и, дотащившись до подножия лестницы, привалился к нему спиной. Надо было уходить с Содаром. Он всегда был прав, во всем. Но дал мне свободу, чтобы я учился на своих ошибках. А теперь – вот он я: Маюн думает, что я чудовище, а Академия собирается меня прикончить. – Да ладно тебе, Нарах, хорош ныть. Неужто свеженький мастер проклятий не повод для благодарности? – Ты о Кентоне? – проскрипел Нарах, проворачивая ключ в замочной скважине. – Так он же бестолочь. Да я богам душу отдам прежде, чем он хоть чему-то научится. Голоса вывели Аннева из забытья. Он протер глаза и снова сжался, обхватив колени. С внешней стороны раздался глухой стук поднимаемой перекладины, затем дверь камеры с противным скрежетом резко отворилась. На пороге, высоко подняв факел, стоял мастер Брайан. Он шагнул вперед, и Аннев, отвыкший от яркого света, прикрыл глаза рукой. Через несколько мгновений он снова поднял взгляд и увидел рядом с громадным, как медведь, Брайаном хрупкую фигурку Титуса. – Аннев! – Белокурый малыш рванулся в его сторону, таща за собой деревянную бадью, до краев наполненную водой. Брайан оглянулся на костлявую фигуру Нараха, застывшую в дверном проеме, затем снова посмотрел на Аннева. – Ну так что же, – пробасил он, выговаривая каждое слово, – хочешь ли ты испить? Аннев, хоть и немало озадаченный такой формулировкой, кивнул. – Испить… воды? Вот оно что. Ну конечно, я же сын Кеоса. Вот он и уточнил – на всякий случай. Интересно, а если бы я пожелал испить не воды – что тогда? Он бы тут же свернул мне башку – или перерезал Титусу горло, чтобы дать мне напиться его крови? – Воды, – чуть слышно прохрипел Аннев. Брайан кивнул Титусу, и тот, поставив бадью, вытащил из складок туники ковшик с низкими стенками и, глядя куда-то в сторону, протянул его Анневу. Аннев взял посудину и только тут заметил, что Титус как завороженный смотрит на его культю. Он чуть было не спрятал руку за спину, но понял, что больше в этом нет никакого смысла. Поэтому, прижав уродливую левую конечность к бедру – пусть все видят! – он опустил ковш в бадью, поднял его и осушил до дна. Потом еще раз, и еще, пока его желудок не запросил пощады. – Спасибо, – произнес Аннев, возвращая ковш. – Не за что. Они с Титусом молча уставились друг на друга, не зная, что еще сказать. Нарах, пробрюзжав что-то нечленораздельное, но совершенно точно осуждающее, поковылял прочь, и Аннев был ему за это благодарен. – Песочный тебе к лицу, – сказал он Титусу. Титус просиял: – Ой, спасибо! Обычно мастер Брайан просит меня помочь ему со зверушками: лошадками, собачками – и даже пчелами, представляешь? А с мастером Карбадом мы все больше разбираем конторские книги. Это, конечно, не так интересно, но все равно очень важно. Аннев нашел в себе силы улыбнуться. – Из тебя выйдет замечательный стюард, Титус. – Да, я тоже так думаю! Мастер Брайан говорит, если я буду и дальше как следует стараться, меня сделают мастером-стюардом сбережения запасов, и тогда одежда у меня будет не песочная, а синяя! – Ты хочешь сказать… как у Сейджа? Мастера кухни? – Именно! – От возбуждения Титус чуть не расплескал воду из своей бадьи. – Ну и пусть я никогда не стану аватаром, быть мастером-стюардом – это тоже здорово! – Он широко ухмыльнулся. – И точно лучше, чем служителем. Аннев кивнул. Все-таки Тосан был прав насчет Титуса. Интересно, в чем еще старейший не ошибся? Брайан нарочито громко кашлянул и, когда Титус поднял голову, кивком указал на ковш. Титус кивнул в ответ. |