Книга Одолей меня, страница 24 – Тахира Мафи

Я убила маленького мальчика.

Я не понимаю как. Почему так случилось. Я лишь уверена, что это была я, мои руки совершили это. Я сделала это. Я.

Гадаю, объявятся ли мои родители.

Вместо них возле окна вырастают трое мужчин в военной форме. Один из них рывком распахивает дверцу и наставляет на меня пистолет.

– Выходи, – лает он. – Выходи с поднятыми руками.

Сердце стучит изо всех сил, страх выносит меня из машины так стремительно, что я спотыкаюсь и коленкой со всего размаха впечатываюсь в землю. Можно не смотреть, и так ясно: коленка разбита в кровь, свежая рана уже саднит. Я до боли закусываю губу, загоняя слезы внутрь.

Никто не помогает мне встать.

Я бы сказала им, что мне только четырнадцать, что многого я не знаю, но кое-что понимаю. Видела передачи по телевизору. Мне не могут предъявлять обвинения как взрослому. Ко мне не должны так относиться.

Потом вспоминаю, что мир изменился. Сейчас у нас новое правительство, и никого не волнует, что там было раньше. Наверное, больше вообще ничего не действует.

Сердце колотится.

Меня заталкивают на заднее сиденье черной машины, и прежде чем я что-то осознаю, меня куда-то перевозят, в самое обычное офисное здание. Высокое. Серое, стальное. Старое и ветхое – некоторые окна разбиты – в целом вид печальный.

Когда же я вхожу, то застываю при виде ослепительного интерьера. Озираюсь: мраморные полы, дорогие ковры и фурнитура. Высокие потолки; современный, элегантный стиль. Везде стекло, мрамор, сталь.

Прежде не видела ничего подобного.

Не успеваю хорошенько все осмотреть, как меня приветствует худощавый старик с основательно поредевшими темными волосами.

Солдаты, сопровождавшие меня, отступают на шаг в то время, когда он подходит.

– Мисс Феррарс? – спрашивает он.

– Да?

– Пройдемте со мной.

Я колеблюсь.

– Вы кто?

Старик внимательно рассматривает меня и, кажется, принимает решение.

– Можете называть меня Делалье.

– Хорошо. – Мой голос переходит в шепот.

Следую за Делалье к стеклянному лифту, смотрю, как он прикладывает карточку, вызывая его.

Пока мы едем вверх, набираюсь храбрости и спрашиваю:

– Где я? Что со мной будет?

Ответ следует незамедлительно.

– Вы в штаб-квартире Сорок пятого сектора. Здесь вы должны встретиться с его Верховным главнокомандующим и правителем.

Когда он говорит, то даже не смотрит на меня, хотя в его голосе нет ничего угрожающего. Поэтому решаюсь задать еще один вопрос.

– Зачем?

Двери лифта дзинькают, открываясь. Делалье разворачивается, чтобы наконец удостоить меня взгляда.

– Вы все узнаете.

Вслед за Делалье прохожу через холл и жду возле двери. Он стучит, открывает дверь, просовывает внутрь голову, докладывает обо мне и жестом предлагает следовать за ним.

Я вхожу и замираю от удивления.

Прямо перед огромным письменным столом стоит потрясающе красивый мужчина в военной форме – думаю, он и есть главнокомандующий. Стоит, скрестив руки на груди. Смотрит мне прямо в глаза, и я внезапно заливаюсь румянцем, сгорая от смущения.

Никогда раньше не видела таких красивых людей.

Растерявшись, тупо пялюсь на шнурки собственных теннисных туфель. Я благодарна своим длинным волосам. Они закрывают мое лицо темным тяжелым занавесом.

– Посмотри на меня.

Звучит резкая и четкая команда. Испуганно вскидываю голову, смотрю на главнокомандующего. У него густые темно-каштановые волосы. Суровый вид. От его долгого пронзительного взгляда по коже бегут мурашки. Он не отводит глаз, и я пугаюсь еще больше. Этого человека переполняет гнев. Тьма. Что-то в нем пугает, и от страха у меня обмирает сердце.

– Быстро же ты растешь, – произносит он.

В изумлении смотрю на него, он все еще изучает мое лицо.

– Четырнадцать лет, – тихо говорит он. – Трудный возраст для девочки. – Наконец вздыхает и отворачивается. – Жаль губить такую красоту.

– Я не… Я не понимаю. – Мне становится плохо.

Он вновь смотрит на меня.

– Ты осознаешь, что натворила сегодня?

Я застываю. Слова рождаются в моем горле, во рту они умирают.

– Да или нет? – требует он ответа.

– Д-да, – я тороплюсь сказать. – Да.

– И ты знаешь, зачем ты это сделала? Знаешь, как ты это сделала?

Я качаю головой, слезы моментально наполняют глаза.

– Я нечаянно, – шепчу я. – Я не знала… Я не знала, что…

– Кому-нибудь еще известно о твоем заболевании?

– Нет. – Я смотрю на него, широко открыв глаза, слезы затуманивают зрение. – Нет, не совсем – родители только, – но они не понимают, что со мной. Даже я…

– Ты хочешь сказать, что не планировала этого? У тебя не было намерения убить мальчика?

– Нет! – выкрикиваю я и ладонями быстро прикрываю рот. – Нет, – шепчу. – Я пыталась ему помочь. Он упал на пол, и я… Я не знала. Клянусь, не знала.

– Лжешь.

Качаю и качаю головой, стирая слезы дрожащими руками.

– Это несчастный случай. Клянусь, я не нарочно… Я н-не…

– Сэр.

Делалье. Его голос.

Я и не подозревала, что он еще в комнате.

Шмыгаю изо всех сил, быстро вытираю лицо, руки еще дрожат. Пытаюсь снова и снова загнать слезы обратно. Собраться.

– Сэр, – тверже говорит Делалье, – может, следует провести это собеседование в другом месте?

– Не вижу необходимости.

– Я не говорю о неуместности данного разговора, но мне кажется, вам следует побеседовать в более приватной обстановке.

Решаюсь оглянуться на Делалье. И замечаю, что в комнате есть третий.

Мальчик.

У меня в горле с едва слышным судорожным вздохом перехватывает дыхание. Единственная слезинка скатывается по щеке, я стираю ее, а сама пялюсь на него. Ничего не могу с собой поделать – не могу отвести от него взгляд. У него лицо, каких я прежде и не видела. Он красивее, чем главнокомандующий. Прекраснее. Еще есть в нем что-то пугающее, что делает его лицо холодным и отчужденным, так что на него даже трудно смотреть. Он почти идеален. У него резко очерченные скулы и подбородок, прямой ровный нос. В нем все напоминает острый отточенный клинок. Лицо бледное. Глаза мерцающие, чисто зеленые, и густые золотистые волосы. Мальчик тоже пялится на меня с каким-то странным выражением.