Онлайн книга «Серебряные крылья»
Давид потянулся к ней, взял ее руку в свою. Ее ладонь утонула в его руке. — Я не предам тебя, Фэй. Свет стеариновых свечей отражался в часах у него на запястье. Фэй крепко сжала его руку. Хорошо бы он стал ее тихой гаванью, где она смогла бы отдохнуть, заповедной зоной, где ей не нужно было бы постоянно думать о том, с чем она борется каждый день… Но если она собирается всерьез впустить его в свою жизнь, он должен представлять себе, что происходит. Фэй сделала глубокий вдох. Момент настал. — Кто-то пытается скупить акции «Ревендж». И этот кто-то на редкость близок к успеху. Фьельбака, давным-давно Сандалии я забыла в домике. Когда эти типы наконец отпустили меня, мне хотелось лишь одного — прочь отсюда. Поэтому я шлепала за ними по камням босиком. Рогер, Томас и Себастиан тащили поклажу, которая стала гораздо легче, ибо по пути туда в основном состояла из пива, которое они за это время выпили. Я шла последняя. Перед мной покачивались их широкие загорелые спины. Изначально планировалось, что мы отправимся домой раньше, пока еще светло. Но они задержались. А я сидела взаперти в доме, и мое мнение никого не интересовало. В прошедшие двое суток они приходили ко мне, когда им взбредет в голову, всегда все вместе. Никогда по одному. После третьего раза я перестала сопротивляться — просто лежала, предоставив им делать со мной, что они хотят. Все тело у меня болело, пахло кровью, спермой, пивом и по́том. Я с трудом сдерживала рвоту. — Круче было, когда она сопротивлялась, — сказал Рогер, когда я развела ноги. Ко мне они не обращались. Ни когда насиловали меня, ни до, ни после. Вместо этого разговаривали друг с другом обо мне, словно я была старой преданной собакой. Когда они выпустили меня и сказали, что пора ехать домой, я была не в состоянии радоваться. Вещи они уже сложили, от меня требовалось только следовать за ними. Лодочка покачивалась на волнах там, где мы ее оставили, и они загрузили все на борт. Теперь атмосфера стала гнетущей. В воздухе висело раздражение. Казалось, одно слово — и все взорвется. Я молчала, чтобы не злить их. Чтобы не вызвать на себя их гнев. После того как я двое суток дышала спертым воздухом в домике, морской ветер буквально вдохнул в меня новую жизнь. Сидя на корме лодки, я смотрела на скалы и деревья и думала, что они сильно изменились. И дело тут не в освещении. Просто я стала другим человеком. Мы взобрались на яхту, и Томас завел мотор. Он сделал мне жест подойти. Я встала и медленно направилась к нему, завернувшись в одеяло, которое нашла на борту. Обняв себя руками, я терпеливо ждала. Дул холодный ветер. — Ты никому об этом не расскажешь. Поняла? Я не ответила. Томас отпустил штурвал, схватил меня за руку выше локтя и посмотрел мне в глаза. — Поняла? Ты просто глупая потаскуха. Если ты расскажешь, я тебя задушу. Потом он улыбнулся, и в глазах снова засверкали искорки. — Да и с какой стати ты будешь кому-то рассказывать? Ведь тебе понравилось, это было заметно. Томас обнял меня одной рукой, и я не мешала ему, хотя его прикосновение вызывало у меня глубочайшее отвращение. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я почувствовала на себе его взгляд, сидя на носу яхты. Вечность — с тех пор, как я позволила себе на что-то надеяться… — Она не проболтается, — сказал Себастиан. — Об этом я позабочусь, обещаю. Как-никак это я ее обучил. Я взглянула на линию горизонта и приложила руку к груди, но тут же замерла от ужаса. Украшение, подаренное мамой, исчезло. Красивый кулон — ангел с серебряными крыльями — остался в доме. Я обернулась. Остров уже скрылся из виду. Мой амулет навсегда потерян. — Я смогу иногда заходить к вам в гости? — спросил Томас. — Ты ведь поделишься со мной, Себастиан? Он сжал мое плечо. Потом лизнул меня по щеке. Длинно. Мокро. — Конечно же, мне можно прийти в гости, Матильда? Ведь я тебе нравлюсь. Я медленно кивнула. По-прежнему ощущая пивной дух у него изо рта и боль в плече, которое он крепко сжимал, поняла, что во мне что-то бесповоротно изменилось. Впервые в жизни я осознала, что иногда бывает необходимо убивать… ___ — Я слышал, ты договорилась с Джованни… — Хорошие новости распространяются быстро, — ответила Фэй и широко улыбнулась Хайме да Роса, генеральному директору и владельцу испанского косметического предприятия. Не являясь крупнейшим в Испании, оно, как и компания Джованни в Италии, позволяло заполнить некоторые пробелы в производстве, дистрибьюции и логистике, с которыми «Ревендж» обязательно нужно было разобраться, прежде чем штурмовать американский рынок. Некоторое время они беседовали о пустяках, съев между делом несколько тарелок безумно вкусных тапас, но теперь, когда дошел черед до чашечки эспрессо, настало время поговорить серьезно. — Плохие новости тоже быстро распространяются. Хайме говорил с сильным испанским акцентом, но прекрасно владел английской грамматикой и обладал большим словарным запасом, так что они понимали друг друга без проблем. Благодаря тому, что Фэй теперь хорошо выучила итальянский, она поняла бы бо́льшую часть, даже если б разговор шел по-испански, но самой ей трудно было бы изъясняться. Поэтому они беседовали по-английски. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила Фэй и взяла шоколадную конфету с блюда, стоявшего перед ней. — У меня есть хорошие друзья в Швеции. О «Ревендж» ходят слухи… О скупке акций. Шоколадная конфета чуть не встала Фэй поперек горла. Именно этого она более всего опасалась. Пока ей удалось сдержать газетчиков, чтобы не писали об этом, и она подозревала, что Хенрик пока тоже не станет снабжать их информацией, а запустит бомбу в СМИ жирным шрифтом, когда дело будет сделано. Но Стокгольм — город маленький, а его деловой мир — еще меньше, и неудивительно, что слухи добрались и до других стран. То, как Фэй поведет разговор, имеет решающее значение. А если она не будет продолжать работать, готовя выход на американский рынок, на который положено столько времени и энергии, с которым связано так много надежд, то это равносильно капитуляции. Тогда она не заслуживает «Ревендж». — Хайме, слухи ходят всегда. Ты знаешь это не хуже меня. Подозреваю, что в Испании дело обстоит точно так же. В Мадриде, например. Если я начну наводить справки — сколько сплетен услышу о тебе и твоем предприятии? Такой стильный мужчина, как ты… Должно быть, о тебе ходило много всяких кривотолков. Сколько любовниц тебе приписывали злые языки, Хайме? Она улыбнулась ему, выпрямилась и сверкнула глазами в тон бриллиантовым кольцам на пальцах. Да Роса громко рассмеялся, польщенный ее словами. |