Книга Безмолвные, страница 48 – Дилан Фэрроу

Я очищаю голову от мыслей, чтобы сосредоточиться на пути передо мной. Малейшая оплошность в лучшем случае швырнет меня лицом в землю, в худшем – я упаду в пропасть. Развлечение далеко не приятное, но это даже лучше, чем темная, мутная пустота моего сознания.

Опустив голову, я ставлю одну ногу перед другой. Иногда шаги даются легче, иногда сложнее. Несколько раз я чуть не поскальзываюсь на темном льду.

Когда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, то обнаруживаю, что оглядываюсь назад вопреки здравому смыслу. Ударная волна тепла, от шока, который я переживаю, почти размораживает замерзшее тело. Холод отпускает меня.

Замок ясно виден вдали, чистый и белый на фоне ясного голубого неба и золотых лучей солнца. Сияющим маяком надежды и порядка, каким он всегда был.

Я даже различаю башню, которая рухнула прошлой ночью, она стоит как ни в чем не бывало. Моя челюсть дрожит, зубы стучат, но не от холода.

Башня превращается в руины, облако пыли и смерти поднимается над шпилями замка и – все снова возвращается к жизни. Я моргаю один раз… дважды… но ничего не меняется.

Вот оно. Безумие, которому я всегда была обречена поддаться. Наконец оно добралось до меня. Одно я знаю точно: мне как никогда нужно уйти из замка. Навсегда. Прежде чем я смогу причинить вред кому-то.

Прежде чем Равод узнает и потеряет ко мне то немногое уважение, которое у него осталось.

Прежде чем Катал поймет, что его вера в меня была мечтой.

Я зажмуриваюсь и поворачиваюсь к дороге. Опускаю голову и делаю шаг.

Не знаю, прошли ли минуты или часы, когда я вижу движение на дороге впереди.

Барды в черных плащах патрулируют путь. Один верхом на лошади отдает приказы двум пешим, но остальные – я насчитала шестерых – стоят на разной высоте над утесом. Они смотрят на дорогу в обоих направлениях, как будто что-то ищут.

Или кого-то.

Я невольно вздрагиваю, пробираясь по тропе, стараясь не выглядывать из-за выступа скалы. Укрывшись от внимательного взгляда командующего, я прижимаюсь спиной к холодному камню и пытаюсь расслышать, о чем они говорят.

– …здесь в основном тихо. Не так уж много караванов в это время года, – сообщает пеший бард.

– Пусть так и будет, – отвечает командующий, – по крайней мере, пока ситуация не разрешится.

Ситуация? Я беззвучно повторяю это слово. Они говорят о башне? Эти люди здесь, чтобы найти меня? Вернуть в Высший совет? Или они убьют меня здесь и оставят мой труп стервятникам?

Земля подо мной слегка покачивается. С усилием я прислоняюсь к скале, стараясь сохранять спокойствие.

– В деревне говорят, что отряд Кроуэлла держит ситуацию под контролем. Если мы сведем трафик к минимуму, им понадобится всего день, может быть, два, чтобы закончить, – подхватывает другой бард.

Я выдыхаю воздух. Они только следят за движением транспорта. Возможно, есть шанс, что я смогу проскользнуть незамеченной. Я должна действовать быстро.

Выйдя из-за выступа, я придаю своему лицу, как надеюсь, совершенно нейтральное выражение. Барды наконец замечают меня, когда я подхожу ближе, но их взгляды становятся безразличными, когда они видят тренировочную форму, которую я ношу.

– Изложи свое дело, – приказывает бард верхом, холодно глядя на меня сверху вниз.

Я прочищаю горло, готовясь ответить кратко, как принято среди бардов.

– Меня послали с сообщением для Кроуэлла, – говорю я более уверенно, чем чувствую себя.

– Он на дороге, наблюдает за операциями в деревне. Действовать осторожно, – бард кивает в сторону.

Я прохожу мимо остальных ровной походкой, стараясь не обращать внимания, как сильно бьется сердце. Когда дорога огибает скалу и группа исчезает из виду, я чуть не падаю на колени от напряжения, вызванного этой игрой.

Если я остановлюсь в деревне, смогу смешаться с бардами и раздобыть кое-какие припасы.

Я снова теряю счет времени, следуя по тропе, которая петляет вокруг гор; она опасно сужается, когда я меньше всего этого ожидаю. Я вся дрожу, когда заворачиваю за очередной поворот и наконец вижу впереди деревню.

Неожиданный всплеск цвета. Яркие знамена и флаги всех форм и размеров развеваются на ветру. Каменные дома, построенные в скалах горы, выкрашены в яркие цвета, а узкие улочки внизу заполнены оживленным рынком.

Самое соблазнительное – это дым, радостно поднимающийся из труб, обещание тепла.

С удвоенной энергией я иду дальше, мечтая найти убежище, где смогу перестать дрожать и собраться с мыслями. Мой пустой желудок громко напоминает мне, что еда – это тоже необходимость.

Когда я приближаюсь к окраине деревни, на меня налетает порыв ледяного ветра, несущего с собой отвратительную вонь, заставляя меня замереть. Я прикрываю нос и рот рукой, пытаясь защититься от нее, когда иду через главные ворота.

Я помню этот запах. В моем доме, когда я нашла маму на полу.

Смерть имеет очень характерный запах.

Разноцветные знамена развеваются над головой, но когда я поворачиваюсь к узкой грунтовой дороге, ведущей в деревню, мне приходится несколько раз моргнуть. Празднично украшенные деревья, знамена и фонари исчезли.

Когда я поворачиваюсь, чтобы идти вперед, все выглядит по-другому. Как будто я прошла через иллюзию и теперь нахожусь в настоящей деревне. Это пугает. Гораздо больше, чем Астра. Группы грязных людей толпятся вокруг скудных костров или в самодельных палатках. Некоторые ранены и больше не встанут. Люди входят и выходят из полуразрушенного здания, которое выглядит готовым соскользнуть прямо со скалы. На выцветшей матерчатой вывеске, висящей снаружи, изображены бочонок пива и кружки, указывающие, что здесь находится таверна. По обе стороны двери стоят два барда. Они, кажется, охраняют здание, но их глаза настороженно скользят по людям снаружи.

Я не видела этого с дороги. Могла ли я не заметить этого в своем стремлении найти убежище?

Что-то здесь не так.

Или со мной что-то не так.

Я отгоняю эту мысль, заставляя себя сосредоточиться.

Знаю, что лучше не задавать вопросов бардам и не раскрывать своей игры. Вместо этого я решительно шагаю к двери. Они разрешают мне войти, напряженно кивая.

Моя радость от тепла внутри недолговечна. Даже хотя я чувствую, как чувствительность возвращается в мое тело, внутри все сжимается.

Таверна, по-видимому, была переделана в штаб бардов. Ставни закрыты и заперты на засов. Единственный естественный свет исходит из узких щелей в неровных досках, подсвечивая пылинки в воздухе. Если бы не слабый свет нескольких свечей, комната была бы почти погружена в темноту.

Несколько бардов разрабатывают стратегию, склонившись над столом, заваленным картами. Другая группа готовится к смене караула.