Книга Тайны пиратского пляжа, страница 31 – Мария Менто

Надеясь вызвать в Билли новый интерес к делу о сокровищах, Диана решила обсудить с ним версию Азеведу. И не обманулась в своих предположениях: Билли активно включился в разговор.

— Допустим, что Азеведу прав, — начал рассуждать он. — Смерть Тиноку была мнимой. На самом деле он жив и, конечно же, ищет сокровища. А они, как известно, хранятся здесь, в Маримбе. Значит, и Тиноку должен находиться где-то поблизости. Но до сих пор его никто здесь не видел.

— Азеведу полагает, что Тиноку мог изменить внешность. Пластическая операция, контактные линзы, меняющие цвет глаз, краска для волос…

— Да, приемы известные, — согласился Билли. — Человек изменился до неузнаваемости и спокойно ходит среди нас, рядом со своей женой и дочками…

— Вот именно! — подхватила Диана. — Кажется, ты пришел к тому же выводу, что и мы.

— А вы, насколько я понял, предполагаете, что Тиноку появился здесь в облике Силвейры?

— Других подозреваемых у нас нет, — подтвердила Диана.

— В этом случае становится понятной и его связь с Амандой — любимой дочерью. Наверняка он знает, где она скрывается.

— Мы тоже так думаем.

— И что вы намерены делать с Силвейрой?

— Азеведу рассчитывает подобраться к нему через Тадеу, который согласился помогать следствию. А я, как и прежде, возлагаю большие надежды на тебя.

— Нет. Я вышел из игры! Попросил руководство отстранить меня от дела и сейчас нахожусь в отпуске, — твердо ответил Билли.

По решению суда Тадеу вскоре был освобожден из-под стражи, но его обязали дать подписку о невыезде.

Силвейра устроил по этому поводу роскошный ужин в ресторане Лианы, куда пригласил Тадеу вместе с Жуди.

Лиана, искренне обрадовавшаяся возвращению Тадеу на работу, сама хлопотала возле дорогих гостей.

Силвейра в ответ рассыпался перед ней в любезностях и не забывал одаривать комплиментами Жуди. Та терпеливо принимала их, чувствуя себя обязанной Силвейре — вытащившему Тадеу из тюрьмы. Но сам Силвейра не вызывал у нее симпатии.

— Какой-то он липкий. Я таких не люблю, шепнула Жуди Тадеу, пока Силвейра благодарил Лиану за прекрасно приготовленных омаров.

Когда ужин близился к концу, Силвейра вдруг заметно погрустнел и посетовал на свое одиночество.

— Единственный друг у меня здесь — Тадеу, — добавил он растроганно. — Теперь, я надеюсь, ты будешь заходить ко мне почаще, Тадеу? И ты, Жуди, тоже заходи. Я очень рад за вас. Вы такая прекрасная пара!

Тадеу ответил согласием, Жуди же лишь вежливо улыбнулась.

Она уже не могла дождаться, когда Силвейра уйдет и они с Тадеу останутся наконец вдвоем.

Жуди заранее позвонила матери и сказала, что проведет остаток дня и ночь вместе с Тадеу. Она не спрашивала разрешения на это, а всего лишь ставила мать в известность, но Изабел не стала возражать. Кто может запретить взрослой дочери проводить время с любимым человеком, даже если он выпущен из тюрьмы условно?

Таким образом, в тот вечер Изабел окружали за столом одни мужчины: муж, сыновья, двое внуков и Ренату, лишь формально числившийся ее зятем, потому что его брак с Лаис фактически давно уже распался.

Лаис теперь жила в Сан-Паулу, занималась там бизнесом и даже не приезжала в Маримбу, объясняя это большой занятостью.

Крис переносил разлуку с матерью мужественно, а Дука очень скучал по Лаис и частенько украдкой плакал.

Ренату обещал свозить мальчиков к матери и договаривался об этом с Лаис по телефону. Но она как раз открывала еще один магазин по продаже обуви и просила их повременить с приездом.

Однажды Ренату все же не вытерпел и съездил в Сан-Паулу без предварительной договоренности с Лаис. Он намеревался помириться с ней на любых условиях, а вместо этого выяснил, что безнадежно опоздал со своим предложением, так как Лаис уже успела влюбиться в другого мужчину — некоего Милтона — и, в свою очередь, потребовала от Ренату развода.

В Маримбу он вернулся поникшим и, с трудом сдерживая слезы, вручил Дуке письмо от матери, в котором было написано:

«Дука, мы с папой разводимся, но в этом никто не виноват — так получилось. Давай пожелаем ему, чтобы он нашел себе хорошую женщину, которая полюбит тебя и Криса».

Дуку, прочитавшего это письмо, потом долго успокаивали всей семьей.

Не меньше усилий потребовалось и для успокоения самого Ренату, который утверждал, что теперь ему остается только одно: поселиться уединенно где-нибудь в горах Тибета и, возможно, там обрести душевный покой.

Но так или иначе страсти постепенно улеглись, Ренату продолжал хлопотать в «Гроте Будды», опекать сыновей и отвлекаться от грустных мыслей с помощью виндсерфинга.

Однажды Дука познакомил его с двумя своими подружками-близнецами Аной и Ланой, а затем и с их матерью Деборой.

— Ты знаешь, — сказал он отцу, — мама Ланы и Аны тоже одно время сильно увлекалась буддизмом и даже уезжала надолго в Индию. А девочки оставались тут с няней, доной Мазиньей.

— Я знаком с ней. Она, кажется, живет в том небольшом домике на берегу? — припомнил Ренату. — И девочек этих я видел, но думал, что они — дочери доны Мазиньи.

— Так многие думали. Но теперь мама Ланы и Аны вернулась к ним навсегда… Может, наша мама тоже к нам вернется?

— Может, — не слишком уверенно ответил Ренату, но не стал объяснять сыну, что Лаис теперь увлекается бизнесом и Милтоном, а вовсе не учением Будды.

— Прежде мы жили в Сан-Паулу, — сказала между тем Дебора, обращаясь к Ренату. — А потом, когда я уехала надолго, Мазинья перевезла девочек сюда, где она родилась и выросла. Мне тоже здесь понравилось. Правда, я еще нигде, кроме этого пляжа, не была…

— Так пойдемте, я покажу вам все здешние достопримечательности! — вызвался Ренату, и с той поры между ним и Деборой установилось некое подобие дружбы.

Дука не усматривал в этом ничего плохого, а Лана и Ана стали изо всех сил нахваливать матери Ренату, мечтая о том, чтобы она вышла за него замуж и им не пришлось уезжать из Маримбы.

Как ни странно, подобная мысль пришла в голову и Крису. Правда, его отнюдь не обрадовала перспектива обрести мачеху.

— Не понимаю, — сказал он своему приятелю Зеке, — как ты можешь расстраиваться из-за того, что твой отец не захотел жениться на этой Диане? Лично мне вовсе не нужна мачеха!

— Мне тоже не всякая нужна, — горестно вздохнул Зека. — Видишь ли, Диану я полюбил почти как мать. И она меня любит как сына. А вот Селена… Мне кажется, с ней и у отца ничего путного не может получиться. Он сделает большую ошибку, если женится на ней. Но я, конечно, не стану ему мешать в таких делах.

Билли прекрасно знал, что сын не одобряет его выбора, но в данном случае предпочитал слушать собственное сердце, а не советы Зеки.