Книга Убийство несолоно хлебавши, страница 43 – Арина Тарелкина

– Клавдия? Дворничиха? Мать Романа? При чем тут она?

– Ну как же… Она еще при жизни Валентины к Головайским перебралась. Вроде как по хозяйству помогать – сама-то Валя под конец уже мало что могла. Ну, как ее не стало, так Клавдия и вовсе хозяйкой заделалась.

– И что же Головайский? Женился на ней?

– Зачем бы ему это? Не молодая, не красивая, не образованная, не ровня. Он и сам-то не голубых кровей, но по сравнению с Клавдией принц датский.

– И принцы, случается, женятся на Золушках.

– Вы бы, душечка, видели ту Золушку. Не в моих правилах обсуждать людей…

«В твоих, в твоих», – подумала я, но вслух ничего не сказала.

– Только… Одним словом, нет. Головайскому удобно было держать Клавдию подле себя – дом нуждается в хозяйке. А сейчас… Знаете, – Веселовская наклонилась ко мне и зачем-то понизила голос до шепота, будто нас кто-то мог подслушать, – старик умом помешался.

– Да что вы? – ахнула я, стараясь унять стук сердца.

– Да. Альцгеймер. Сама видела – находили его одного на улице, совершенно потерянного и без памяти.

– И кто же за ним следит?

– Так Клавдия же. Она как одиннадцать лет назад переселилась в соседнюю квартиру, так и живет. Так-то она неплохая. Всегда вежливая, всегда здоровается. Только… Как бы это сказать… Ну, дворничиха она и есть дворничиха. Но вот представляете, милочка, прибегает она как-то ко мне и говорит: «Валентину Семеновну в больницу ложат…» Ложат! Ложат! Я уж про ее «звóнит» и не говорю. И так во всем. Одним словом, простая русская баба.

– И что с того? – пожала я плечами. – Зато, может, она борщ прекрасный готовит, а сердце мужчины, как известно…

– Ой, не повторяйте вы эти глупости, деточка! Будь это так, все бы женились на своих кухарках. Но даже в мое время подобные мезальянсы были редкостью, а уж сегодня… Вы много подобных историй знаете? ТВ-сериалы не берем в расчет. Вот то-то же. В любом случае ни о каких брачно-семейных отношениях Клавдии и Артема Андреевича и речи не могло идти. Да и зачем бы ему это?

– Ну как же? А наследство? Кому-то ведь должны достаться его несметные богатства? Не внуку же, я так понимаю.

– Ой, этого я не знаю. – Веселовская поджала губы. – Но и не Клавдии точно. И вообще, милочка, что-то вы меня совсем заболтали. Вы про кого статью пишете? Про Семена Сергеевича или Головайского?

Я поспешила заверить женщину, что явилась к ней исключительно ради ее супруга.

* * *

Вырваться из цепких лап словоохотливой хозяйки оказалось задачей не из легких. Когда я все-таки покинула дом на Котельнической, на улице уже сгущались сумерки. Мой мозг был переполнен загруженной в него информацией, большая часть которой не имела никакой ценности. Хотя было, конечно, и кое-что важное. Тот факт, что дед Андрея выжил из ума, обнадеживал, как бы цинично это ни звучало. Теперь можно было не сомневаться – он не станет предъявлять на мальчишку родственные права – хоть одна хорошая новость в череде негативных.

– Где ты была? – спросил Илья вместо приветствия, и его тон мне очень не понравился. В его голосе мне послышались знакомые нотки – те, которые я бы предпочла забыть навсегда.

– Какая разница? Это что, допрос? – ощетинилась я.

– Ну-ну, – Ганин сменил тон. – Я же волновался. Приехал, тебя нет, на звонки не отвечаешь. Что мне делать? О чем думать?

– Может, о том, что я большая девочка и могу сама за себя постоять? – Подойдя к Илье вплотную, я обвила руками его шею. – Прости, – прошептала я, уткнувшись лицом ему в грудь. Втянула носом родной запах, почувствовала возбуждение. Вскинула голову, потянулась губами. – Извини, – я поцеловала Ганина в нос. – Извини, – прижалась губами к веку. – Больше не буду, – чмокнула в щеку. – Прощена? – Наши губы сплелись в жарком поцелуе…

– Так где ты все же была? – Илья жадно затянулся сигаретой и протянул ее мне. Я отрицательно помотала головой. Не могу сказать, что мне импонировала эта его привычка, но ради всего остального я готова была с ней мириться.

– О черт, – выругался Ганин, быстро смахивая упавший на одеяло пепел.

Я рассмеялась.

– Когда-нибудь ты нас убьешь.

– Возможно. – Илья приподнялся, оперся на локоть, с силой затушил сигарету. Окурок расплющился в хрустальной пепельнице уродливой кляксой. – Зато мы умрем в один день.

– Я бы предпочла сгореть от страсти, – рассмеялась я. – И где-то в возрасте девяноста лет.

– Неплохие планы. – Илья повернулся ко мне, заключил в объятия.

– Да ладно! Опять?! Ты просто монстр!

– Да, я такой! Р-р-р-р, – зарычал Ганин и принялся жарко меня целовать, опускаясь все ниже и ниже.

– Ай-ай-ай, щекотно же, – захохотала я, вырываясь, – пусти!

– Ни за что, – Илья грозно насупил брови, из-за чего я весело фыркнула, – не отпущу, пока не скажешь, где была! Неужели к любовнику бегала, а? Если так, молилась ли ты на ночь, Дездемона?

– Ладно-ладно, Отелло, остынь! – Я расхохоталась. – Этому любовнику сто лет в обед, да и все равно повидаться с ним не удалось.

– Ты сейчас про кого? – Ганин мгновенно посерьезнел.

– Послушай… это не имеет отношения к расследованию, просто я… я должна была понимаешь? Андрей мне теперь как сын, и… мне нужно было убедиться, что однажды на моем пороге не появится его родня и не заявит на него права. Кроме того… Я хотела больше узнать о его корнях.

– Волнуешься за генетику?

– С ума сошел? Просто… Каждый человек должен знать свою родословную. Не могу объяснить, но считаю это важным. Андрей – сирота, и рано или поздно он начнет задаваться вопросом, кто он и откуда. И… короче… мне трудно подобрать слова… – Смущенная улыбка тронула мои губы.

– И как? Удалось что-то узнать?

– Какой там, – я махнула рукой. – Даже на порог не пустили, я звонила, но никто не открыл. Хотя точно знаю, что они были дома.

– Они?

– Да, Головайский живет с помощницей. Соседка говорит, с тех пор как вышел тот злополучный выпуск, они вообще из дома не выходят. Продукты им доставляет сын помощницы. Оно и понятно, мне ли не знать, насколько назойливыми могут быть журналисты.

– Соседка?

– Да, такая забавная старушка. Очень интересная.

– И как же тебе удалось ее разговорить?

– Представилась журналисткой, пишущей о ее муже. Наплела что-то про журнал для авиаторов. Супруг ее какой-то известный конструктор. Чуть ли не с Туполевым работал. Чрезвычайно разговорчивая бабушка, еле ноги унесла.

– И зачем было так рисковать? А если бы тебя поймали?

– Так не поймали же.

– Не поймали, – проворчал Илья, – но и толку от визита никакого. Вот и получается, что подвергала себя риску совершенно напрасно.