Онлайн книга «Злодей не моего романа»
|
– Ну, собственно, вот… – неопределенно произнесла я. – Пошли обратно? Рик прищурился, поднял меня и усадил на кровать, обошел комнату по кругу, оглядывая плакаты, залез в стол. С интересом осмотрел стопки лекций. Много времени на то, чтоб найти ненужное, у него не ушло. Я палкой выпрямилась на кровати. Вообще говоря, ничего страшного там не было, но это для тех, у кого уровень ревности не зашкаливает до фразы: «Ты – моя». Рик сжал челюсти. Я приготовилась к буре. – Это Антон? Он перевернул фотографию так, чтоб я увидела. С карточки улыбалась моя смущенная физиономия, а рядом, обнимая за талию хозяйским жестом, стоял симпатичный худенький парнишка. Я кивнула. Рик пролистал стопку почти до конца. Облегченно выдохнула. Все, память вроде не подводила. Кроме Антона там только подружки, корпуса изнутри, в общем, ерунда разная. Не должно быть ничего предосудительного… Рано обрадовалась. На предпоследней фотографии раздался рык. В мгновение Бес навис надо мной. – Кто это? Я застонала. На предательской карточке была изображена я в короткой юбке на безумного вида каблуках. Ярко окрашенные стены, барная стойка и танцпол на заднем плане выдавали ночной клуб, меня держал на руках накачанный парень, а я… а я через голову смачно в губы целовала другого. Когда-то Иринка в шутку сделала эту фотку и дразнила меня ею. – Не знаю, – пискнула я. Рик зарычал над самым ухом, опрокинул на спину. – Ты врала! – Нет. – Я возмутилась. – Это просто конкурс! Студенты же. Я никогда не говорила, что была правильной и прилежной девочкой. Он отшвырнул карточку в сторону и напряженно рассматривал меня. Минуту спустя я почти физически ощутила перемену в его настроении, поняла, что комната уцелеет, а вот мне придется ответить за свое прошлое сполна. Бес целовал так, словно желал искоренить из меня этот юношеский поцелуй с другим. – Рик, там мама, п… – попыталась прошептать я в перерыве на вдох. Не дал договорить, стянув с меня джинсы. – Рик, – попыталась я снова. Накрыл губы поцелуем, на этот раз нежным, ласкал грудь через тонкую ткань водолазки. Я снова ощутила себя карамельной лужей. И почему с ним вот так? Сопротивляться нет никакого желания, только позволять ему все, что он хочет. Я прикладывала огромные усилия, сдерживая крик, однако сделать это было невероятно сложно. Мозг элементарно отказывался работать. – Ри… – застонала я. Принялся целовать, не давая словам срываться с языка… Уставшая и счастливая, я обвила руками его грудь и уткнулась носом в шею над вырезом майки. – Есть еще что-то, что ты мне не рассказывала? Я вздохнула. – На подружкино восемнадцатилетие целовалась с каким-то ее знакомым на спор. – Что еще? – Не помню. Честно. Я про карточку-то эту не помнила и про конкурс, пока ты не показал. – Не смей мне врать! Никогда! – Я тебе не врала. Вот же беда-то! В дверь постучали. – Эй, вы чем там заняты! – гавкнула Катерина. – Меня послали вас спустить. Считаю до трех и захожу. Один… Рик натянул джинсы, распахнул дверь и зарычал. Сестренка испуганно отпрянула, потом нахмурилась: – Мужик, ты в курсе, что у тебя правый клык короче левого? Дверь захлопнулась. Я взглянула в серо-желтые глаза, искрящиеся… весельем? – Язык – это у нас семейное. Не злишься? Он отрицательно покачал головой. Бережно одел меня, поцеловал и, холодно взглянув на фотографии, убрал их в стол. Выходя на свет божий, то есть к родителям, я имела лицо розового оттенка и слегка рассеянно заикалась. Постаралась ускорить прощание, чем вызвала волну насмешек со стороны своего не нежного младшего сородича. Мы доехали до подземки, спустились, заскочили в поезд. Рик прижимал меня к себе ближе, чем требовалось. Вообще, в Питере в метро можно встретить и более экстравагантных и запоминающихся людей, чем мой белый хищник, но это не мешало молодым женщинам бросать жадные взгляды в его сторону. Я прижималась щекой к его груди и старалась не смотреть по сторонам, потом решила проверить паспортные данные, которые вписали мне благодаря Бесу. Залезла в карман куртки, достала красную книжицу, открыла вторую страницу и уставилась на фотографию. Точно такие же у меня остались в ящике с документами дома после получения прошлого паспорта. – Рик, а где ты эту фотографию взял? – В документах, пока ты купалась. – Так ты возвращался? – Да. – Я… ты не говорил. – Зачем? Я быстро. Вздохнула. – Я волновалась. Ты ушел и ничего не объяснил. Знаю, не любишь говорить, но все равно… – невнятно пробубнила я ему в майку. Ладонь коснулась затылка, нежно помассировала кожу, я еще раз протяжно вздохнула, обратилась к паспорту, прочла данные, нахмурилась, еще раз прочла. – Рик, – позвала я, когда поезд снова снизил скорость и стало можно говорить. – Ты перепутал. – Что? – Он удивленно взглянул на меня. – Фамилию. Рик заглянул в паспорт и отрицательно покачал головой. – Нет. Все верно. – Но это… – Я осеклась. Догадка пришла сама собой. – Рик, чья это фамилия? – Моя, – спокойно произнес он. Сердце вместе с мозгом провалились в живот. Весь словарный запас вылетел в уши. Я молча пролистала, нашла штамп вчерашним числом. – А свидетельство? – безысходно пропищала я. – У меня. Поскольку слов не было, мыслей тоже, я так и стояла молча, внимательно разглядывая странички. На выходе убрала паспорт на место, в карман. Мы вышли в город. Я вдруг ощутила себя птицей в силках. Меня по моей же воле поймали и посадили в клетку. – Рик… – начала я, взглянув на его профиль. Он сжал челюсть, и я тут же замолчала, поняв, что к чему. Страх потерять сильнее разумных доводов, а мой злодей боялся, иначе бы не поступил так. Я задушила свои глупые фантазии о птицах и клетках, прижалась к… мужу, обняла за талию, ощутила, как мышцы расслабились от моих прикосновений. Без него не смогу. Что ж, придется вытравливать то, что так надежно прорастила в его душе другая женщина. Мы, российские туристы, горы не обходим, мы в них дыры делаем. Он вдруг резко остановился. – Что? – встревожилась я. – Там такой же. – Где? – Я завертела головой. – Молодой, – прошипел Рик. – Иди домой! Я приду. Больше не произнеся ни слова, он исчез в толпе. Я растерянно потопталась на месте, потом медленно побрела по тротуару. Рик мог ошибиться, откуда здесь возьмется… Меня передернуло. Да не дай бог! Это же ужасно! |