Книга Хедвиг совершенно не виновата!, страница 15 – Фрида Нильсон

Это случилось много-много лет назад. Когда Иисус подрос, он разъезжал только на ослах и ни на ком другом ездить не желал. Он как бы проникся симпатией к этим милым животным.

Хедвиг много думала про Иисуса и его замечательных ослов. Везёт же некоторым. Когда ты Иисус, никто не станет удивляться, что у тебя дома живёт осёл, все в восторге, что бы ты ни сделал. Совсем другое дело, когда ты не Иисус, а всего-навсего маленькая убогая Хедвиг.

Учитель рассказывает о рождении Христа и не видит, как Эллен тычет пальцем в спину Хедвиг.

– Эй, как поживает твой осёл?

Карин хихикает. Хедвиг не отвечает.

– Слышь! – шепчет Эллен. – Как там осёл?

– Заткнись! – говорит Хедвиг.

Какая несправедливость, что Карин и Эллен можно сидеть вместе, а Хедвиг с Линдой нельзя. Учитель считает, что они слишком много болтают.

Эллен хмыкает:

– Подумаешь, уже и спросить нельзя.

– Что там такое происходит? – трубит учитель, наконец обратив на них внимание. Книгу о Христе он отложил на стол.

– Хедвиг сказала «заткнись», – говорит Карин.

– Да, потому что ты мне мешала! – шипит Хедвиг.

– Тихо, – вздыхает учитель.

– Но я просто хотела, чтобы Хедвиг рассказала про Макса-Улофа, – говорит Эллен. – Она единственная из моих знакомых, у кого есть дома осёл.

Кто-то смеётся. Учитель задумчиво теребит бороду.

– Хр-м, не сейчас.

– Ну пожалуйста!

– Я не хочу! – говорит Хедвиг. – Отстаньте от меня, я хочу послушать про Иисуса!

– М-м, – мычит учитель и снова берётся за книгу.

Хедвиг ставит локти на парту. В классе темно. Одна парта пустует. Альфонс. После драки он так и не появлялся в школе. Нос ещё слишком распухший, и губа толстая, как подошва. Он лежит дома и сосёт черничный кисель через трубочку. Думать об этом ужасно. Но ещё ужаснее представить себе, что будет, когда он поправится и вернётся в школу. Потому что вообще-то Хедвиг не умеет драться. Просто в тот раз кулаки сами собой налились злобой.

– Эй! Хедвиг! – шепчет Эллен.

– Отстань!

– Так, ну хватит уже! – кричит учитель. – Неужели непонятно?

– Я хочу пересесть! – говорит Хедвиг. – Надоели уже!

– Пусть сядет со мной! – кричит Линда.

Линда сидит с Йоном. От Йона пахнет коровником.

– Ну-у, – говорит учитель. – С вами уже давно всё понятно. Вы и пяти минут помолчать не можете.

– Можем! Обещаем! – говорит Хедвиг. – Можно я пересяду к Линде? А Йон сядет с Патриком!

Учитель зажмуривается. Потом качает головой.

– Нет, мы вот как поступим. Хедвиг, вы с Линдой поменяетесь местами. Тогда девочки не будут к тебе приставать, раз уж им никак спокойно не сидится.

Хедвиг вздыхает. Они с Линдой медленно собирают вещи. Переезд завершён, Хедвиг садится с Йоном. В ноздри проникает запах коровника.

Учитель продолжает читать.

Но вскоре вскакивает Линда.

– Отстаньте! – шипит она Эллен и Карин.

Эллен разводит руками:

– Мы ничего не делали!

– Ага, а кто же меня ущипнул? – спрашивает Линда.

Учитель швыряет книгу на стол.

– Неужели последний день перед каникулами нельзя посидеть тихо? Чем вы там занимаетесь, вы двое?

– Ничем! – возмущается Карин. – Мы ничего не делали!

– Но меня кто-то ущипнул! – говорит Линда.

– Учитель, я не хочу сидеть с Хедвиг! – пищит Йон.

– Это ещё почему?

– От неё пахнет мылом. Мама говорит, что у меня от мыла астма.

Учитель покраснел, как головка рождественского сыра, кажется, ещё секунда – и он взорвётся.

– Я не хочу сидеть перед ними, – бормочет Линда, сердито глядя на Эллен и Карин. – Только отвернёшься, а они щипаются.

– Неправда! – шипит Эллен.

Учитель трёт виски и закрывает глаза.

– О’кей, – говорит он. – Сделаем вот как. Эллен садится с Йоном.

– Нет! – пищит Эллен.

– Карин садится с Патриком, – продолжает учитель. – А Хедвиг и Линда могут занять парты Карин и Эллен, если обещают после каникул быть умницами и не болтать.

– Да! – кричат Хедвиг и Линда. Они вскакивают и опять собирают свои вещи.

Остальные ученики целую вечность ждут, когда учитель продолжит читать.

В конце концов Линда и Хедвиг садятся рядом. В животе всё поёт от счастья.

– Ну вот, – говорит учитель. – Замечательно.

За окном падают снежинки, а он читает им дальше длинную историю о том, как родился на свет Иисус. Самое удивительное, что найти Христа волхвам помогла звезда. Они просто шли за ней и ни разу не заблудились!

– Хотя это, конечно, была не обычная звезда, – говорит учитель. – А Вифлеемская – самая большая и яркая из всех звёзд.

И, придя в Вифлеем, мудрецы обнаружили в яслях Христа, совсем ещё маленького и сморщенного. Ангелы пели, пастухи играли на флейтах, и все кричали от радости.

Вдруг Линда ахает.

– Что такое? – шепчет Хедвиг.

Линдины глаза блестят.

– Я только что поняла, кто меня ущипнул.

– Кто?

– Я сама!

Хедвиг не может сдержаться. Если она не рассмеётся, её тело разорвётся на маленькие кусочки. Линда тоже не может больше терпеть. Они хихикают всё громче и громче, и вот уже весь класс обернулся и смотрит на них.

Учитель медленно опускает книгу. Он пронзает их взглядом, чёрным, как грозовая туча.

– Вы только что обещали сидеть тихо! – говорит он.

А Линда и Хедвиг всё хохочут и хохочут.

– Да, – отвечает Хедвиг. – Но…

– Но что?

– Но… мы обещали сидеть тихо только после каникул!

Учитель роняет голову на стол.

– Я больше не могу, – говорит он. – В этом году всё. С наступающим Рождеством.

– С наступающим Рождеством! – кричат дети и вскакивают из-за парт.

За несколько секунд класс пустеет. Только учитель всё так же сидит за своим столом, наслаждаясь тишиной и одиночеством.

Каникулы – наконец-то! Длинные белоснежные каникулы, пахнущие мокрыми варежками, камином, ёлкой и чисто натёртыми полами. Каникулы без Эллен и Карин и без пустой парты, которая с немым упрёком смотрит на Хедвиг, напоминая о том, что она расквасила человеку нос. Да, здорово будет отдохнуть от всего этого.