Книга С запутанным клубком, страница 11 – Пирс Энтони

— Именно поэтому изображение такое смазанное, — кивнул профессор. — Надеюсь, ты не думаешь, что магия даст нам невнятный ответ, мой мальчик? Вино еще далеко, но волшебство находится здесь; оно воссоздает неподвижное изображение, пока не возникнет возможность уточнить картину.

Прошло несколько минут. Никто не двигался. Всем хотелось увидеть в действии водяную магию.

Затем неожиданно изображение стало ярким и четким. Женщина превратилась в Ниобу, лишь красноватый оттенок вина придавал зрелищу немного жутковатый оттенок. Появилась подвыпившая четверка — призрачные фигуры, но вполне узнаваемые. Перед глазами собравшихся прошла вся сцена безобразного поведения парней. Ниоба почувствовала, как вздрогнул Седрик, когда на голову ее изображения полилось вино; у него возникли такие же чувства, как и у нее.

— Значит, вот что означает ваше «без всякой причины», — пробормотал профессор, бросив взгляд на притихших дебоширов.

В тот момент когда юнцы напали на Ниобу, появился Седрик. Теперь Ниоба смотрела на него со стороны, и он произвел на нее еще более яркое впечатление. Седрик действительно вырос: стал на несколько дюймов выше, чем во время их свадьбы. Он был так красив в своем праведном гневе, что ей даже показалось, будто его окружает нимб. Или всего лишь алый ореол вина?

Теперь Ниоба поняла, что Седрик совершенно сознательно позволил парням схватить себя за руки и нанести первый удар. Она увидела, как затряс от боли правым кулаком студент. Потом Седрик начал драться, и через несколько мгновений все было кончено. Чемпион по кулачному бою? Кто же в этом усомнится!

Сцена закончилась, и красноватое облако исчезло. Однако улики были налицо.

— Освободите свои комнаты, — обратился профессор к четверке студентов.

— Вы с позором исключены из колледжа; незаконно принесенное сюда вино вынесло вам приговор.

Парни быстро удалились.

Профессор повернулся к Седрику:

— Ты поступил очень разумно, предоставив им возможность напасть первыми; никто не скажет, что ты воспользовался своей силой без всяких на то оснований. Тебе известно, что люди, обладающие таким умением драться, с удовольствием его используют?

Седрик серьезно кивнул:

— Я знаю, что у меня была на то причина, но если бы я кого-нибудь убил…

— Причина была, и ты никого не убил, — согласился профессор. — Могу лишь похвалить тебя за осмотрительность. А сейчас отведи жену в домик для гостей; она нуждается в хорошей ванне и утешении.

Теперь, когда угроза миновала, Ниоба почувствовала, что наступила реакция. Ее чуть не изнасиловали, а Седрик был вынужден выступить против четверых пьяных типов, впавших в ярость!.. Девушка закрыла лицо руками и обнаружила, что оно залито слезами, покрасневшими от вина. Ниоба попыталась стереть их, но от этого стало еще хуже, и скоро она уже отчаянно рыдала.

Седрик взял ее на руки и понес в домик для гостей. Ей показалось, что руки у него из гибкой стали, а грудь и живот — железные. Ему исполнилось семнадцать, Седрик был в расцвете физических сил. И продолжал расти…

Ниоба привыкла иметь дело с мальчиком и не заметила появления мужчины.

Седрик осторожно опустил Ниобу на постель.

— Я позову медсестру, — с беспокойством сказал он. — Вы ранены.

Но она прижалась к нему:

— Седрик, ты мне очень нужен! Я тебя люблю!

Он немного помолчал.

— Вы расстроены, и не без причины. Сейчас вам нужно принять ванну и немного отдохнуть…

Ниоба привлекла его к себе:

— Я была такой дурой, и от меня разит вином! Прости меня, Седрик!

— Мне нечего прощать, — мягко сказал он.

Однако не стал противиться и улегся рядом с ней на кровать.

— Вы всегда были само совершенство, Ниоба, — прошептал он ей на ухо.

Она повернулась и прижалась к нему. Мокрые от слез губы девушки нашли губы Седрика, и она поцеловала его с такой страстью, которая удивила ее. Грудь Ниобы переполняли чувства; она никак не могла насытиться. Он ответил на поцелуи, почувствовав в ней огонь страсти.

Неожиданно Ниоба рассмеялась. Седрик поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

Ниоба села и расстегнула его рубашку.

— Вот! — воскликнула она, улыбаясь. — Я нанесла первый удар.

— Но это же не бой, — улыбнувшись, ответил он.

— Ты уверен? Мы пытались… почти целый год и всякий раз терпели поражение из-за собственной сдержанности. Седрик, ты дрался за меня, бесстрашно и умело, и ты меня завоевал. Возьми свой трофей!

— Трофей! — пробормотал он. — Вы женщина, которую я люблю.

— А ты мужчина, которого люблю я, — с радостью ответила Ниоба. — Я хочу быть твоей — до конца.

Он поцеловал ее. А потом раздел. Ее блузка была липкой от засохшего вина, волосы грязными, но Ниоба знала, что нельзя упускать момент. Пришло время решительных действий!

Седрик не отворачивался и смотрел на ее тело. Ниоба с улыбкой потянулась к нему, понимая, что ее поведение более важно, чем его, и что физическое слияние является лишь частью их эмоциональной близости. Впервые она по-настоящему желала его, а он только сейчас поверил, что заслужил ее любовь.

И все же он по-прежнему не имел опыта, как и она. Ниоба помогала ему, стараясь не смутить; когда он заколебался, она прижалась к нему и начала страстно целовать. В тот момент когда Седрик вошел в нее и обнаружил, что путь закрыт, он в смятении остановился, и тогда Ниоба сделала решительное движение и сама уничтожила преграду. Ей было больно — но боль пришла вместе с невыразимым наслаждением и близостью, которой она до тех пор не знала.

— Седрик… Седрик… — прошептала Ниоба и нежно укусила мужа за обнаженное плечо.

А в следующее мгновение оказалась на болоте, возле черного дуба, причем смотрела на него сразу с трех сторон. С одной стороны она видела свежесть юности и невинности, словно дерево впервые предстало перед ее глазами, с другой — смотрела на него циничными глазами опыта, понимая и принимая его природу. А с третьей — наблюдала за ним с высот возраста. Ниоба обладала чередой воспоминаний всех времен года, растянутых в бесконечную нить, будто с ручной прялки. Она знала всю его историю. И все же три разных взгляда присутствовали одновременно, не сливаясь и не разделяясь; все три создавали впечатление целого, как цветы или контрасты.

Но каким-то непостижимым образом был еще и четвертый, смутный вид, и Ниоба поняла, что не хочет его воспринимать, потому что он наводил ужас. Однако и он был частью целого, болезненный аспект в единстве приемлемой реальности.

Потом момент прошел, и ее ощущения стали более привычными и не такими яркими.

Ниоба оставалась в объятиях Седрика, пока могучий прилив не отступил. Повинуясь импульсу, она снова поцеловала мужа.