Книга Расправить крылья, страница 30 – Елена Левашова

— Почему бы тебе не написать заявление? — сворачивая на проспект, спрашиваю я.

— Я попробую решить этот вопрос сам. — Почти рычит он.

Понимаю — чтобы признаться во всеуслышание, что тебя облапошила любовница, требуется недюжинная смелость. Наверное, я поступил бы также — скрывал и барахтался в дерьме сам.

— Я помогу, Матвей. Расскажи мне все. — Смягчаюсь я, слегка сбавляя скорость.

— Егор, Илона появилась неслучайно. Она имеет прямое отношение к моему и твоему бизнесу. Сначала попыталась охмурить тебя, а потом… когда ей это не удалось, принялась за меня. — Цедит Матвей сквозь зубы.

— Так ты все знаешь?

— Она сама рассказала во время последнего скандала. За ней кто-то стоит, Егор… Конкурент, которому важна победа на тендере. Илона методично следует чьему-то плану. А нас… хотят утопить, как слепых котят.

— Мне кажется, я знаю, кто это. — Произношу твердо. — Карасёв.

— Ха. Бери выше! — лицо Матвея прорезает победоносная ухмылка. — Выезжай из города, Егор. Едем искать доказательства в закрытый поселок Сосенки.

— Старик, это может быть опасным. Убежден, нужно вызвать подкрепление.

Матвей отрицательно качает головой и буравит меня мстительным взглядом.

***

Однозначно, то, что происходит со мной в последнее время — квест. Будоражащий сознание, волнующий, остросюжетный и романтический в одном флаконе. Признаюсь, Виноградов удивил меня своими напористостью и смелостью. Заприметив обидчиков, он бросился на амбразуру, не жалея себя. Отыграл сценарий кассового блокбастера на все сто, в мгновение преобразившись из затюканного жизнью мужичка в героя.

— Фамилия?

Рожденные моим воображением картинки рассеиваются от грубого вмешательства Самарина — следователя поселковой полиции.

— Егор Вадимович Иволгин. — Выдавливаю, стискивая от боли зубы. Кровь хлещет из раненного «травматом» плеча, оставляя на рубашке кровавые дорожки.

— Может, все-таки, вызвать скорую? — блеет Самарин, косясь в сторону лежащего на скамье Матвея. Ему досталось не меньше от бодрых охранников Олега Чистякова — бизнесмена, на чью территорию мы с Виноградовым вероломно вторглись.

— Ничего страшного, — тороплю его я. — Вы лучше займитесь Илоной Корниенко и ее заказчиком. Опергруппу вызвали?

— Разберемся. — Пискляво возражает Самарин, а я вижу в его глазах предвкушение. В ожидании «благодарности» от Чистякова молодой пройдоха нервно облизывает губы и бегает по сторонам взглядом. — Вообще-то, это вы с гражданином Виноградовым вторглись на охраняемую территорию. Влезли через забор во двор и снимали на видео… личную жизнь хозяина дома!

— Олег Чистяков — опытный «таранщик» и специалист по демпингу на конкурсах! — взрываюсь я, забывая про боль. Снимаю рубашку и оборачиваю оторванный рукав вокруг сочащейся кровью раны. — Все, что он хотел — избавиться от добросовестных конкурентов, а оставить возле себя подставных. Илона обобрала Матвея Виноградова, чтобы замедлить подготовку моего предприятия к торгам. Пострадал не только «Аквилон»… Я потерял деньги и время.

(Демпинг — Во время торгов главная роль отводится подставным участникам: Поставщику №1 и Поставщику № 2. Они не преследуют цели победить в аукционе. Все, чего им нужно добиться — максимального снижения цены до уровня, после которого другие поставщики перестанут подавать заявки. Поставщик № 1 и Поставщик № 2 уводят цену далеко вниз, как правило, снижая ее на 50% и более. Это происходит весьма стремительно. На следующем этапе в борьбу включается Поставщик № 3. Именно ради его победы и затевается вся игра. Незадолго до окончания торгов он делает ставку с ценой немного ниже, чем в заявке последнего добросовестного участника. Примечание автора).

 — Прости, Егор. Я приступлю к выполнению заказа на следующей неделе. — Матвей шипит и трет ушибленное бедро. — Мне удалось оформить кредит и теперь…

— Да молчи ты! — обрываю я.

— Скажите спасибо, что Олег Андреевич отказался писать заявление на вас. В ином случае вам бы грозил штраф или исправительные работы. А, может… и реальный срок до двух лет.

— Все, мне надоел этот цирк! — встаю с места и, деловито расхаживая мимо притихшего Самарина, звоню Рите. — Рита, мне нужна помощь. Вызывай опергруппу в загородный поселок Сосенки, улица Ореховая, дом семнадцать. — Рычу в динамик, неотрывно наблюдая за выражением лица следователя. — Да, мы вышли на след мошенницы и ее заказчика.

— Да что вы… Зачем? — пищит Самарин, почесывая жидкие волосы. — Нет состава преступления. Пострадавших нет и из дома Олега Андреевича ничего не пропало. Давайте, все разъедутся мирно? Я отпускаю вас… — скукожившись под нашими с Матвеем взглядами, лепечет Самарин.

— Егор, поехали. — Виноградов с трудом поднимается с места. — У меня достаточно видеоматериала, чтобы их засадить. Завтра я пойду в прокуратуру.

— А… мы удалили видео с вашего телефона. — Констатирует факт Самарин, противно ухмыляясь. — По требованию пострадавшего.

— А я успел переслать материалы на личную почту. — Победоносно отвечает Матвей. — Пойдем, Егор. 

Ноги мягко тонут в стриженой зелени газона, в ноздри забиваются запахи разнотравья и цветов, а в памяти всплывают картинки чудовищной хитрости и подлости, снятые Матвеем на видео.

— Молодец, Лони. — Чистяков довольно трет ладони. — От одного, считай, избавились. Он снимет фирму с торгов до начала конкурса. Просто не успеет все сделать. Банковский арест с КФХ Иволгина не снят, я проверил. Теперь надо вывести из игры Карасёва.

— Заметь, моими стараниями. — Певуче тянет Илона и ластится к Олегу, как похотливая кошка.

— Лишь бы твой олух не пошел в полицию.

— Не пойдет. Я спрятала концы в воду. Теперь все указывает на Жанну — мошенница она, а не я. — Усмехается «Лони». 

А потом нас заметили… Рука Виноградова, держащая айфон, предательски дрогнула. Он ведь и вправду ее любил. Доверял… Разрушил свою жизнь ради нее. 

— Молчи, ладно? — произносит Матвей, когда мы садимся в машину. Окровавленный, избитый пулями травматического пистолета, он не выглядит жалким и побежденным, напротив, очищенным. Прозревшим. И, оттого, изменившимся.

— Ты молодец, Матвей. Все будет хорошо, знай. — Ободряю Виноградова, а Рите по телефону даю отмашку.

— Знаю.

— Но Лизу я не оставлю. — Хитро добавляю я.

— Пошел ты. — Улыбается он. — Довезешь меня домой?

— Заметано. 

Если бы меня попросили показать образчик грусти и запустения, я, без сомнений, назвал дом Матвея. Здесь жила его семья… Они собирались возле камина из красного кирпича, наряжали елку в просторной гостиной, обедали за деревянным столом, валялись на неуклюжем диване, смотря семейные фильмы… А потом все разрушилось. Исчезли голоса и звуки, тихие шаги, цоканье собачьих когтей, звон посуды, запахи вкусной еды… Исчез дом, остались стены.