Книга Лишняя. С изъяном, страница 20 – Нинель Мягкова

Не видела она рекламу прокладок.

Я кивнула.

— За этим тоже. Но чисто потрахаться к вам идут матросы и одинокие рабочие.

Мадам заморгала. Не ожидала такой терминологии от нежной девственной фиалки. Я утянула со стола графин с коньяком, долила в пустой стакан и отпила. По накатанной пошло лучше, я даже не закашлялась.

— Аристократы идут к вам за адреналином. Возбуждением, — пояснила я. — За эмоциями. Приключением, если вам будет угодно. Им нужно шоу. А я могу это шоу обеспечить. Первая часть моего плана — отныне мы закрыты для простых рабочих. Либо выделите им день, точнее, ночь. Раз в неделю. Потом сами увидите, что это натуральная благотворительность. Пусть идут к конкурентам. Вы станете элитным заведением для аристократии.

— Звучит, конечно, заманчиво, но почему ты уверена, что правобережные к нам пойдут? Я откажу постоянным клиентам, новые не придут, мы разоримся вместо того, чтобы утроить барыш, как ты обещаешь.

— Еще как пойдут, — алкоголь с непривычки ударил в голову, развязывая язык и фантазию. — Аристократы любят сплетни ничуть не меньше, чем их жены. А если сплетни пикантного свойства, то еще лучше. Через неделю о вашем заведении заговорит весь правый берег!

— Громко свистишь, — пробурчал бугай за моей спиной, но острый взгляд мадам заставил его замолчать.

— Даю тебе две недели, — она жестом прервала мои возражения. — Если ты не обеспечишь мне доход от аристократии на том же уровне, что я имею сейчас, ты ляжешь под того, кого я укажу, и будешь получать удовольствие.

Слегка удивившись, я тем не менее согласно кивнула. Так еще лучше. Утроить за месяц доходы я может и не успела бы.

— Если я преуспею, у меня будут условия нашего дальнейшего сотрудничества.

Мадам выгнула бровь:

— Я слушаю.

— Во-первых, я не буду ни под кого ложиться. Ни ради чего. Я неприкосновенна.

Лалика кивнула.

— Справедливо. Я тоже не обслуживаю клиентов. Дальше?

— Вы меняете принцип работы заведения, как я укажу. Без вопросов и пререканий. На эти две недели я директор, царь и бог.

Амбалы за мной судорожно закашлялись. Мадам же, помедлив секунду, снова молча кивнула.

— Соответственно, если вы хотите, чтобы я и потом на вас работала, я хочу место вашего заместителя. Или помощника. Или ассистента. Ну, вы поняли. Второй после вас в заведении.

— Будешь моей правой рукой. Еще что-нибудь?

Мозг под алкоголем расслабился и соображать практически перестал. Что-то же я еще хотела… А!

— Через год, осенью, я поступлю в академию. Надеюсь. К этому моменту мое сотрудничество с вами будет сведено к минимуму. С меня идеи, с вас — реализация и мне процент.

Не хватало мне еще остаток жизни в борделе провести. У меня планов громадье. Мадам от последнего пункта в восторг не пришла, но, что-то прикинув про себя, все же кивнула в третий раз.

— Это все. Если через две недели, после всех твоих реформ, мой доход останется прежним…

— Или вырастет, — поправила на всякий случай я.

— Или вырастет, — согласилась Лалика и поднялась из кресла. — Пойдём, я покажу тебе комнату. Вы свободны.

Она кивнула амбалам, и те послушно испарились. Мадам подхватила меня под ручку, будто лучшую подругу, и повела по коридору к лестнице на второй этаж.

Коридор потихоньку оживлялся. Хлопали двери, девушки спешили завтракать или, наоборот, возвращались к себе. Выглядели ночные бабочки неплохо: без синяков и прочих признаков плохого обращения. Щечки соответствовали местной моде наетостью, фигуры тоже измождёнными не казались.

Я сама старалась держать голову опущенной, чтобы лицо не разглядели. Личина начинала тяготить, разговаривать половиной рта и смотреть через полуприкрытые глаза становилось тяжеловато. Чем меньше народу меня запомнят сейчас, тем проще будет потом доказать, что я такая и была, когда внешность изменится.

— Это будет твоя комната. Если что-то понадобится — скажи мне, принесут, — Лалика распахнула самую последнюю по коридору дверь. Я заметила, что она ждёт на пороге, пока я зайду. Ну что ж. Если она передумала и решила просто меня запереть и пойти по первоначальному плану, значит, сама дура.

Я решительно перешагнула порог и осмотрелась. Дверь за спиной не шарахнула, запираясь, мадам зашла вместе со мной. Амбалы, тенями следовавшие за нами, остались в коридоре.

Комната оказалась раза в два больше моей кельи в пансионе. Почти половину ее занимала гигантская кровать высотой мне где-то по пояс.

На оборудовании тут, я смотрю, не экономят.

Кроме кровати, в комнате имелся небольшой, по сравнению с нею, шкаф, пара прикроватных тумбочек и трюмо с зеркалом у окна.

— Здесь ванная, — Лалика кивнула в сторону неприметной двери напротив кровати. — Завтрак сейчас, хотя тебе привычнее будет считать это ужином. Ужин который завтрак — на рассвете. Обед когда захочешь, но в коридоре ночью мелькать лишний раз не советую, если не передумала насчет обслуживания клиентов.

Я замотала головой. Не передумала точно, лучше поголодаю.

— Можешь держать в тумбочке еду, из того, что не портится, — будто прочитала мои мысли маман. — Не порти имидж моего заведения своим доходяжеским видом, отъедайся, будь любезна.

— Спасибо вам большое, — от всей души поблагодарила я. Конечно, у нее свой корыстный интерес, но в пансионе с таким же интересом — платили за нас всех немало — щедрости подобной мы не видели.

Я заглянула одним глазом в ванную — даже собственно ванна есть! — здоровенная, медная, на львиных лапах и два здоровенных крана для воды. Маленькая, правда, коленки будут в подбородок упираться, зато своя и в комнате.

— Устраивайся, обживайся, завтра поговорим, обсудим все подробнее, — мадам двинулась к выходу. Я же вспомнила немаловажную деталь.

— А во сколько к вам начинают приходить клиенты? Я бы хотела посмотреть, как все работает на данный момент, перед тем, как составлять план предложения.

— Да вот как сейчас. На закате примерно. Некоторые и раньше.

Лалика кивнула мне на прощание и вышла. Я кинула дорожную сумку рядом с кроватью, достала смену белья и остатки порошка в свернутой фунтиком бумажке. В ванной открыла до упора кран с горячей водой и чуть-чуть с холодной, только чтобы не обжечься. Протерла полотенцем моментально запотевшее зеркало и вгляделась в чужое отражение. Глаза чуть приоткрыть, все равно завтра с утра буду опухшая и заплаканная. Губы вернуть в прежний размер, а то разговаривать даже неудобно. Сделаю их чуть пухлее, вроде Джоли. Точно никто не позарится, здесь это не в моде. Лоб тоже вернула в почти прежний формат, а то давил на глаза с непривычки.

Проще говоря, я делала из себя невидимку. Вроде ничего… но и ничего особенного.