Книга Лишняя. С изъяном, страница 78 – Нинель Мягкова

— Вовсе они не мои! — вскинулся полицейский, вставая вслед за мной.

У авто вышла заминка. Пэдди открыл было дверцу, но оказалось, что Бродерик приехал на своей машине, которую поставил в проулке позади борделя. Хорошо нынче живут полицейские… Или это только бывших лордов касается? Я пожала плечами и благодарно кивнула помощнику.

— Спасибо, Пэдди, дальше я сама. Капитан отвезёт меня в казино, когда мы закончим с его делом. Так ведь? — я повернулась к Бродерику. Тот поспешно закивал.

— Казино? — переспросил он, когда мы уселись в его авто и он тронул с места.

— Так получилось, — обтекаемо ответила я.

— Я слышал о смерти Барона. Сочувствую, тебе, должно быть, пришлось нелегко.

Покивав, я издала невнятный звук, который можно было принять и за согласие, и за всхлип. Да, если вспомнить разборку с Доэрти — это и впрямь достойно сочувствия.

— Скажи, если понадобится помощь, — решительно продолжал Салливан, и я чуть не поперхнулась. Вот силён мужик. У него законная невеста на правом берегу, а он тут клинья подбивает к — по слухам — любовнице Барона. Хоть и почившего, но все равно. — Вне зависимости от того, сможешь ты мне сегодня помочь или нет, девушка не должна надрываться и тащить все на себе, в одиночку.

Хм, а почему бы и нет?..

— У вас есть знакомый маг-бухгалтер? Насколько я знаю, бытовой их выпускает пачками, — я даже повернулась, чтобы лучше видеть реакцию собеседника. Не зря. Салливан поперхнулся и долго откашливался. Потом, к моему удивлению, всерьёз задумался.

— Ты знаешь, у меня как раз двоюродный брат заканчивает бытовой факультет по специальности финансовое делопроизводство, — медленно, будто сомневаясь в собственной разумности, произнёс Бродерик, и я невольно восхитилась им. Не ногами и не медью волос, а именно личностью. То, что я приняла за подбивание клиньев, оказалось настоящим, не наносным благородством и готовностью спасти даму в беде: не продать ее в бордель, а протянуть руку помощи и вытащить из проблем.

Неловко даже как-то… Отвыкла я от человеческого отношения.

— Благодарю, если он сможет в выходные прийти на собеседование в казино, я была бы вам обоим очень признательна, — вежливо склонила голову я.

Тут-то мы и приехали.

Вонь в участке стояла страшная. Только через пару минут до меня дошло, что ведут меня как раз в эпицентр запаха. Спаси Всеединый, во что я ввязалась?

Покопавшись в сумочке, я выудила надушенный платок. Весьма специфически надушенный: лимон, анис и мята. Специально для работы с вонючими объектами — далеко не все обитатели левого берега регулярно мылись, а подходить к ним близко приходилось часто.

Тяжелая металлическая дверь, отделявшая обиталище мертвых от живых в участке, с душераздирающим скрипом медленно отворилась. Я поежилась. Ее бы на спецэффекты в фильм ужасов — готовый реквизит. Бродерик подтолкнул ее рукой и замер, перегораживая мне дорогу.

— Ты, если соберёшься падать в обморок, скажи, и мы сразу уйдём.

Я смерила его взглядом, который достаточно ясно объяснил полицейскому, что когда мы с первым курсом посещали морг, он под стол пешком ходил. Ну, не дословно, конечно, но общий посыл он уловил даже сквозь вуаль.

Поднырнула под его выставленную руку и первой зашла в комнату.

В лицо дохнуло тёплой вонью разложения, даже платок не сильно помог. Комната была практически пуста, только металлический шкаф в углу и пять таких же столов в ряд посередине. От пола до потолка она была отделана кафелем. Чтобы мыть проще, наверное. Логично, в принципе.

Три стола были заняты. Чёрные простыни — траур, как и положено, — обрисовывали контуры человеческих тел. Те, что пролежали в воде дольше, я определила сразу по провалам простыни в самых неожиданных местах. Морские обитатели неплохо подзакусили конечностями и внутренностями. Я с трудом подавила тошноту и разыгравшееся воображение, сконцентрировавшись на третьем теле. Бродерик обошёл меня слева и откинул ткань с лица жертвы.

Блондинка, как и следовало ожидать. Распущенные волосы спускались до пола, при жизни была, наверное, прехорошенькая: круглые щечки, сейчас почерневшие и лопнувшие в нескольких местах, аккуратный носик, большие глаза… были. Я сглотнула, отрывая взгляд от лица несчастной.

— Открывай остальное, — распорядилась я, откашлявшись. Бродерик послушно стянул простыню за краешек со всего тела.

— А почему она все еще одета? — удивилась я. — Ты же говорил, ее лекарь уже осматривал. Из королевской лечебницы.

Полицейский вытаращился на меня, будто я глупость сморозила.

— Она же мертва. Зачем ее раздевать, позорить еще?

У меня даже тошнота прошла. Похоже, многое я еще не знала о местных обычаях, в частности, погребальных.

Бедняжка и впрямь выглядела не очень. От долгого пребывания в воде труп раздуло, кожа местами лопнула и из трещин сочилось нечто густое и, несомненно, зловонное. Я покрепче прижала платок к носу и рту и склонилась над тем, что только недавно было стройной молодой женщиной.

Снова удары в грудь, в основном в центр. Вода смыла следы, трудно сказать, что именно ее убило, но если он не изменил своему почерку, то сначала ее задушили. Полоса на шее едва угадывалась в общем разложении, но — если знать, где смотреть, — была на месте. Одежда была местами разрезана, местами порвана, и изрядной части не хватало, но в какой момент произошла утрата, во время убийства или позже, в воде, понять было невозможно.

Чтобы определить, имело ли место насилие, пришлось использовать дар. На мертвых я не практиковалась со времён изменения внешности Хилли и уже успела подзабыть противное ощущение. Будто вместо солнечного тёплого песка вдруг нащупала склизкую медузу. Небольшой импульс — и обратно, к реальности. Задерживаться в разлагающемся теле не хотелось категорически.

— Насилия не было, — констатировала я. Прошлый раз, когда я обследовала жертву, как-то забыла проверить этот немаловажный факт. Из сериалов я помнила, что если убивают женщину таким кровавым и близкоконтактным способом и при этом не насилуют, то убийца, скорее всего, импотент. Этот вывод я и озвучила. Бродерик поперхнулся.

— Да, вам это не сильно поможет, — согласилась я с его молчаливым возмущённым взглядом. — Разве что можно по борделям поспрашивать у кого не встаёт. Ладно, не красней так. Сама поспрашиваю.

Полицейский фыркнул — научила мальчика дурному — и взялся за простыню.

— Все?

— Нет еще, — покачала я головой. Сканировать бедняжку больше не хотелось совсем, но осмотр провести по всем правилам надо, хотя бы наружный. Я не побрезговала и пропустила между пальцами высохшие спутанные волосы. Под ногтями неприятно заскрипел песок. А вот и что-то покрупнее.

Ракушка.

Вот когда пригодились мои бдения на пансионской кухне. Кто бы мог подумать?..