Онлайн книга «И навсегда»
— Гавейн уговорил Гею изменить гены ребенка таким образом, чтобы они соответствовали генам призрака и его род не прервался. Гея пошла ему навстречу, но не сделала необходимых анализов. В результате проявился отрицательный аспект в наследственности Гавейна, и мальчик получил неизлечимую болезнь, которая и привела к его смерти, причем оба биологических родителя были не виноваты в ней. Такова судьба Орлин: она не могла жить без сына и совершила самоубийство, как только устроила все свои дела. Конечно, потеря велика, однако таково последствие ошибки Геи. — Ребенок! — воскликнула Джоли. — А куда попал ее сын? — Его душа, по определению, находилась в равновесии и не могла отправиться ни в Ад, ни в Рай. Она остается в Чистилище. — И Орлин хочет быть вместе с сыном! Раз он не попал в Рай, то и она не желает там находиться! — Но нет никакого смысла… — Пожалуйста, Танатос, я ее друг. Разреши мне помочь. Разве ей так уж необходимо отправляться в Рай прямо сейчас? Фигура в плаще пожала плечами: — Ты права, тут нет никакой срочности. Соотношение между добром и злом в ее душе близко к равновесию, потому что она незаконнорожденная, у нее был роман вне брака, а главное — она совершила самоубийство. Этих трех грехов вполне достаточно, чтобы отправить душу в Ад, если бы в остальном Орлин не являлась образцом добродетели. Если она напряжет свою волю, то может навсегда остаться на Земле в качестве призрака — как ты. Я пришел только из-за того, что у нее возникли трудности при расставании с телом — так мне показалось. Предоставляю ее тебе. — Спасибо, Танатос, — сказала Джоли. — Я позабочусь об Орлин до тех пор, пока она не смирится со своим положением. — А почему на ней лежит грех незаконнорожденности? Она же не виновата! И почему ее роман считается грехом? Ведь по условиям брачного контракта, заключенного с призраком, она была обязана зачать ребенка. И разве грешно пытаться помочь собственному сыну, пусть и в Загробной жизни? Казалось, череп исказила гримаса. — Эти определения придумал не я, а Бог. Если бы я был в силах, я бы многое изменил, чтобы лишь истинное зло очерняло душу. Но от меня ничего не зависит. Я должен действовать согласно установленным правилам. Джоли вздохнула. Она знала, что Танатос прав; ее вопросы носили риторический характер и были вызваны болью, которую она испытала от неожиданной смерти Орлин. — Я понимаю. Да и не мне критиковать воплощение Добра. Танатос кивнул, затем повернулся и вышел сквозь стену. Как только он исчез, все снова пришло в движение. Душа возобновила свои попытки остаться рядом с телом. Джоли протянула руку и схватила душу за то место, где находилось предплечье. — Успокойся, Орлин, Танатос ушел! Тебе не придется делать то, чего ты не хочешь! Душа прекратила отчаянную борьбу и понемногу успокоилась. — Мое дитя… — Твое дитя в Чистилище. Если желаешь, я отведу тебя туда. Меня зовут Джоли, я друг твоих снов; теперь ты меня узнаешь? Постепенно в глазах Орлин появилось понимание. — Друг моих снов? Я начинаю вспоминать, но… Джоли знала, как трудно прийти в себя после смерти; ей самой выпало такое испытание, и она много раз видела, как страдают другие. Обычно освободившаяся душа самостоятельно направляется в сторону Ада — или Рая, в зависимости от баланса добра и зла, и приходит в сознание только в месте назначения. В Раю она обретает форму потерянного тела и превращается в живое существо; появляются ангелы и отводят ее на соответствующий уровень. В Аду душа тоже пробуждается к жизни, хотя ее ждет совсем другой прием. Таким образом, у человека создается впечатление, что между его последним вздохом на Земле и прибытием в соответствующую область Загробной жизни проходят считанные секунды. Однако некоторые души — их совсем немного — не могут сразу отлететь в Ад или в Рай из-за того, что Добро и Зло оказались в равновесном состоянии, или потому, что их дела на Земле еще не завершены. Первым приходит на помощь Танатос; вторые еще некоторое время скитаются по Земле в качестве призраков. Так получилось с Джоли — а теперь с Орлин. — Да, я призрак, — кивнула Джоли. — По некоторым причинам я не могла войти с тобой в контакт днем, но, когда ты спала и видела сны, я была твоим другом. Ты, наверное, считала меня существом, созданным твоим воображением, но на самом деле все обстояло иначе. Меня послал друг твоей матери, чтобы наблюдать за тобой. Так я и делала, пока не убедилась в том, что ты счастлива и тебе ничто не грозит. Теперь я сожалею, что не охраняла тебя более старательно, — за время моего недолгого отсутствия твоя жизнь пришла к краху. — Джоли, мой друг из снов, — отвечала душа. — Да, теперь я вспомнила. Как я рада тебя видеть! Ты поможешь найти мое дитя? Я не могу с ним расстаться! — Я помогу тебе, — согласилась Джоли. — Только прежде нам надо побеседовать. Ты должна привыкнуть к жизни призрака, узнать наши обычаи, чтобы действовать разумно и уверенно. Разреши проводить тебя в другое место. Орлин посмотрела на свое тело, за которое все еще цеплялась. Одна рука покоилась на клавишах рояля и показалась ей худой и жалкой. — Ты уверена, что я могу отпустить свое тело? Я не вознесусь в Рай? — Я буду держать тебя и не дам подняться в Рай, — заверила ее Джоли. — Верь мне; я по-настоящему тебя люблю. Осторожно взяв протянутую руку Джоли, Орлин отпустила тело. И осталась на месте. Однако она не почувствовала себя увереннее. — Ой, лучше бы я не убивала себя! Но если бы я осталась… — Пойдем, я знаю один дом, где ты сможешь отдохнуть, — спокойно проговорила Джоли, увлекая ее в сторону стены. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел. Нортон, спутник Орлин и отец ее сына. Он посмотрел на распростертое тело. — Орлин! — с ужасом прошептал он, сразу все поняв. — О, любовь моя! — О, моя любовь! — эхом подхватила Орлин. — О, как я могла так поступить с тобой! — Она с распростертыми объятиями поплыла к нему навстречу. — Ты для него не существуешь, — объяснила Джоли, разделявшая боль Орлин. — Лишь немногие смертные в состоянии увидеть призрак, и мало кто из призраков умеет входить в контакт со смертными. Я научу тебя — чуть позже. Оставь его, Орлин; этот аспект твоего существования закончен навсегда. — Знаю, — печально отвечала душа. — Просто не могу смириться с потерей. Хотела бы я любить его так, как он любил меня; тогда я не решилась бы расстаться с жизнью! Но мое дитя… — Покинь его; ты больше ничего не можешь сделать. Пойдем со мной. Со слезами, неохотно, Орлин подчинилась. Нортон остался возле тела, а Джоли вывела Орлин за собой сквозь стену и дальше… |