Онлайн книга «Взаперти»
|
Британец снисходительно покачал головой: – Не будьте наивны, Виктор. Двадцатый век будет веком войны всех против всех за ресурсы. Главных ресурсов только два. Уголь, руда, хлопок, лес есть повсюду. Они не дефицитны. А вот эти… Мы с немцами делим между собой нитраты. С американцами – нефть. Кто будет обладать ими, тот властелин земного шара! Британская корона уберет любого, решившего помешать. И применит для этого любые средства. Консервация майкопских нефтяных полей – стратегическая задача. Так надо Британии. – Значит, вы не оставите Алексея Николаевича в покое? – После вашего предложения я надеюсь убедить начальство дать отбой. Вы слишком ценный источник. Если договоримся, считайте, статский советник прощен. Только посоветуйте ему впредь держать язык за зубами. Таубе вздохнул: – Он откажется. Лыков из тех редких людей, которым не все равно. – Ну, тогда не знаю… Виктор Рейнгольдович поднялся: – Пора расходиться. Вам хватит трех дней, чтобы получить ответ? – Полагаю, что да. – Время дорого. Алексея Николаевича там убить хотят. – Понимаю и сочувствую. Сделаю, что смогу, и максимально быстро. Ступайте первым, я за вами следом через десять минут. И не приходите больше на связь в генеральской шинели, вас видно за милю! Таубе отметил про себя, что британец уже говорит с ним, как со своим агентом. Он скрипнул зубами и вышел из кофейни. Покрутил головой по сторонам и двинулся в направлении Литейного проспекта. По пути сказал сам себе изумленно: – Я только что совершил должностное преступление. Оказывается, это так просто… На углу Знаменской генерал-майор поймал извозчика и велел отвезти его в Военное министерство. Там он прошел в закуток позади кабинета генерал-квартирмейстера ГУГШ [122], где помещались секретные делопроизводства. Штабс-капитан Павел Лыков-Нефедьев удивился появлению его превосходительства: – Дядя Витя, ты почему без телефона? – Собирайся и идем, – коротко приказал нежданный гость. Штабс-капитан схватил шинель с башлыком и последовал за генералом. Таубе молчал, пока они не приехали к нему на квартиру. Дома он приказал жене поставить самовар и не высовываться, если не позовут. Та поняла, что дело серьезное, и ушла в задние комнаты. А Виктор Рейнгольдович усадил Павла напротив и начал рассказывать: – Я только что встречался с Элиотом из британского посольства. – Наш коллега? – догадался офицер. – Так точно. Негласный помощник военного агента полковника Виндгама. – Вы говорили об отце? – Конечно. Требовал, чтобы они оттащили своих ребятишек. Анисимов оказался прав – это дело рук британской секретной службы. – И что? – напрягся Лыков-Нефедьев. – Каков результат встречи? – Не тот, на который я рассчитывал. Элиот легко согласился прекратить козни. Ибо надеется, что твоего отца вот-вот зарежут в тюрьме. Так что услуга ему ничего не будет стоить. Но взамен англичанин потребовал выдать какой-нибудь секрет. – Вот даже как… – поразился Павел. – Ничего удивительного, я ожидал чего-то подобного. Но затем услышал то, чего никак не ждал. Британец сообщил, что знает о наличии у нас резидента в Берлине. Очень информированного, доклады которого читает сам государь. Лыков-Нефедьев онемел. А Таубе продолжил: – Федору Федоровичу угрожает опасность. Если даже в Лондоне узнали о его существовании, ясно, что это поняли и в Берлине. Когда ты передал его последний доклад дипломатам? – Десять дней назад. – Элиот чуть ли не цитировал мне его. Извещен, сукин кот, что бумаги отданы Сазонову. Кретины! Генерал беззвучно выругался и подытожил: – Я срочно выезжаю туда. Надо предупредить Буффаленка. Пусть ляжет на дно, прекратит всякие контакты с нами. Надолго, не меньше чем на год. – Монкевиц [123] такое на разрешит. – Плевал я на него! Он и знать об этом не будет. Никто не должен знать, кроме тебя. – Понял, дядя Витя. Но мне придется как-то объяснить начальству, почему наш резидент прекратил выходить на связь. – Разумеется. После моего возвращения Федор пришлет по своему каналу письмо. Что болен и прекращает всякие контакты до выздоровления. А болезнь ему придумаем такую, чтобы долго-долго лечиться. Душевную или еще похлеще… Это мы с ним на пару покумекаем. А ты пока обдумай операцию прикрытия. Я отлил британцу пулю, что нашим резидентом был Данненгирш. – Который недавно умер? – сообразил Павел и ухмыльнулся. – Ловко! – Ловко не ловко, а деваться было некуда. Сейчас эта идея кажется мне не совсем удачной, но уже поздно ее менять. Так что развивай ее за неимением лучшей. Организуй утечку в германских провинциальных газетах. Глухие намеки без доказательств. Обыграй контракт на обустройство военно-морской базы в Либаве, деловые интересы Данненгирша в Риге и Мемеле. Часто приезжал в Россию, и все в таком духе. Кажется, у покойного был русский управляющий в его имении в Саксонии – засвети его. – Погубим невинного человека, – возразил штабс-капитан. – А ты хочешь погубить Фридриха Гезе? Агента, которого мы готовили двадцать лет? Они помолчали, потом Лыков-Нефедьев пробурчал: – Слушаюсь… – Это разведка, Паша, тут не до сантиментов. Скоро война. Буффаленок – наш самый полезный кадр. Никто другой даже близко не подобрался к его уровню. Уже сейчас его сведениям нет цены. А когда начнется? Понимаешь? – Да. Извини. – А сейчас из-за глупости наших сановных петухов жизнь Федора висит на волоске. И только мы с тобой можем его спасти. – Да, да, я согласен. Таубе продолжил: – Предупредить резидента – наша святая обязанность. Но это очень трудно. Я допускаю, что германцы уже заподозрили Федора. Следят, просматривают почту. Как с ним теперь встретиться, чтобы поговорить? – А если написать по нашему каналу? – предложил Павел. – Нельзя, тут нужен личный разговор. И не с кем попало, а с человеком, который вправе приказать Федору лечь на дно. А такой человек всего один – это я. – Вы правы. – Мне понадобится паспорт какой-нибудь неприметной страны. Бельгии или Швейцарии, к примеру. |