Книга Погонялово "Дурак", страница 26 – Ксения Лестова, Лидия Чайка

— Отчаянная, — хмыкнул Серый Волк. — Где они, а где такие, как мы? Помню я, как Макс тебя задирал. Я же тогда, — друг замялся, размышляя, говорить дальше или смолчать. Тыкнула его локтем в бок, давая понять, что, если не скажет, за этим действием последует жестокая расправа. — Только не бей, — хохотнул Серега. — Знаешь, сколько раз мы чесали кулаки из-за тебя? Не подумай, — быстро продолжил просвещать меня, видя, как вытягивается в изумлении мое лицо, — нежных чувств я к тебе не питал. Мы с тобой всегда нормально общались. Не считая баталий в песочнице. Мимо пройти не мог, когда он бросал в твою сторону шуточки.

Вот тебе и ерунда. Кто бы мог подумать, что сама того не зная, я стала причиной их частых драк.

— Не надо было, — пролепетала, отворачиваясь и смотря на дорогу. — Я лично старалась не обращать на его колкости внимания. Не всегда получалось, к сожалению.

— Эх, Машка, — вздохнул молодой человек, — просто так никого доставать не начинают. Есть предположения, с чего все началось?

— С того, что он и его семья узнали, что Света дружит с девчонкой не из их круга, — меня аж передернуло. В школе из-за Меркулова приходилось не сладко.

— Уверена?

^{- Да}.

Опять… Не желала вспоминать, а яркие картинки так и лезли в голову. Пыталась их прогнать, все бесполезно. И чем чаще я видела Макса, тем более яркими они становились. Как забыть, когда губы горят от украденных у меня поцелуев и разум постоянно борется с сердцем. Первый твердит, что нужно послать наглеца к черту в открытую, раз и навсегда. А сердце противится, болит, ноет.

— Сомневаюсь в правильности твоих рассуждений, — не согласился со мной Серый. — В таком случае, после того как он закончил школу, перестал бы о тебе вспоминать. Светка нормальная девчонка, не стала бы постоянно напоминать ему о тебе. Зачем? Подставлять лучшую подругу.

Конечно, тогда не стала бы. А сегодня подставила по полной. Подыграла этому инд… дураку и выставила меня посмешищем не только в глазах Макса, но и соседок. Если новость дойдет до родителей, как буду выкручиваться? Лгать им не хотелось. И так завралась. Многое утаивала. Если придется и здесь увиливать, родные заподозрят неладное. А волноваться им крайне не рекомендуется.

— Сомневаюсь в правильности твоих рассуждений, — заговорила словами Серого Волка. — Засиделись мы, еще немного и моя попа прилипнет к скамье. Кто отдирать будет?

— Если симпатичная попа прилипает к скамье, значит это — сладкая попа, — рассмеялся друг и первым встал. Протянул мне руку, предлагая о нее опереться. Отказываться от помощи не стала и вложила свою ладонь в его. — Замерзла? — Когда моя промерзшая конечность оказалась в плену его пальцев, спросил парень. — Чего сидела тогда и болтовню мою слушала?

— Домой не хотелось, — вставая напротив Сергея, ответила. — Там все равно никого нет. Не люблю оставаться одной.

— Ну, пойдем, — он обнял меня за плечи и повел к подъезду, — провожу тебя до двери, чтобы тебе стало немножко повеселее.

— Ты такой щедрый, — фыркнула, смотря на сосредоточенное осунувшееся лицо. Он вообще ест? — Слушай, — я насторожилась, — а ты ешь? Сначала не заметила, а вот сейчас… Лицо у тебя измученное. И схуднул ты еще больше.

— Некогда, — неопределенно произнес друг. — Работы много, учеба выпивает последние силы. Когда успеваю, тогда ем.

— А бабушка что?

— А бабушка больше времени на даче проводит. Сам я в плане готовки не очень.

Мы поднялись по ступеням к входной двери. Серый убрал с моих плеч руку и стал набирать код домофона.

Войдя в подъезд, я ухватила друга за запястье и потащила к лифту. Нажала на кнопку и стала ждать.

— Такое ощущение, что это не я тебя, а ты меня провожаешь, — пробормотал стоящий рядом Серега. Его руку я так и не выпустила.

— Накормлю тебя, — гипнотизируя дверцы лифта, ответила я. — Видела я сегодня твою бабушку. С подругой своей вечной к торговому центру шла.

— За продуктами на дачу, скорее всего, пошли.

— Она же знает, когда ты в выходные после учебы обычно приходишь?

— Знает.

— И так же она знает, что ты ничего изысканнее бутерброда себе сделать не можешь?

— Типа того, — не стал упираться друг. — К чему ты клонишь?

— К тому, что одними бутербродами сыт не будешь. — Дверцы лифта отъехали в стороны, и я вошла в кабинку. Приятель не отставал. Еще бы, я вцепилась в его верхнюю конечность мертвой хваткой. Если попробует сопротивляться, на свой этаж я приеду с оторванной рукой. — Накормлю тебя излюбленным супом всех мужчин страны.

— Борщом? — в голосе Волка проклюнулась надежда.

— Да, — кивнула. — И вторым излюбленным блюдом сильного пола.

— Котлетки с жареной картошкой? — легко догадался голодный студент вечернего отделения.

— Именно, — подтвердила.

— Чего ж тогда лифт так медленно поднимается, — в нетерпении проворчал Сергей.

Оказавшись в квартире, сняли верхнюю одежду и дружно прошли в ванную комнату. Помыли руки и так же дружно оказались на кухне. Пока Серега сидел и в нетерпении ждал, когда его накормят, я засуетилась, разогревая первое в микроволновке. Мне со всеми этими стрессами и крошка в рот бы не полезла. А так, в компании приятеля авось что и съем. Чтобы потом не падать в голодные обмороки.

— Пахнет умопомрачительно, — похвалил Сергей, когда я поставила перед ним большую тарелку с наваристым супом. — Я сейчас захлебнусь слюной.

— Не захлебывайся слюной, захлебывайся борщом, — улыбнулась, смотря, как друг хватает ложку и начинает есть. Он на самом деле был очень голоден. — Добавку будешь? — на всякий случай спросила.

— Возможно. Оставь кастрюлю пока на плите.

— Хорошо, — сделала, как он просил.

Сама суп решила не есть. Одной котлеты и немного картошки было вполне достаточно, чтобы я насытилась. Борщ, к слову, готовила я. А вот второе уже мама. За год я достигла в готовке определенного успеха. Не жареное мясо Макса, конечно, но тоже довольно вкусно.

Так мы и сидели, обедали, косились в сторону висящего на стене у стола телевизора, болтали. С Серым было легко, как со старшим братом. Раньше мы реже общались. До того памятного дня, когда я увидела его понурым, сидящего на скамье. Никакого влечения, как к мужчине с моей стороны. И точно такое же отсутствие интереса с его. А говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. Просто у нас с ним оказалось намного больше общего, чем мы могли подумать. Его разбитое сердце, кровоточащее уже два года. И мое, мучающееся целый год.

Макс

После того, как увидел своего Хомячка, мило воркующей с этим хмырем, внутри все перевернулось. Что у них там?! Любовь? А как же, чтоб его, я? Как же красноречивые взгляды и разжигающие страсть прикосновения? Она ведь плавилась в моих объятиях — я это видел, чувствовал. Каждый раз рисковал сорваться, сгореть сам и ее спалить. Маша моя, и никто больше не имеет права к ней прикасаться. Это… Это… Нет, я не верю, что у них все серьезно. Уж слишком спокойна Хомякова. А Волков вообще всегда к ней не ровно дышал. Неужели до сих пор на что-то надеется?