Книга Повелительница леса, страница 79 – Татьяна Май

— И почему заклинание так сработало? — ошарашенно спросила я.

Эльф пожал плечами.

— Я не знаю. Могу только предположить, что не я виноват в том, что у лесных эльфов не рождается потомство. Они лишились детишек по какой-то другой причине.

— Подожди, ты хочешь сказать, что заклинание, как бы это сказать, обиделось, что никакого проклятия нет, и выместило свою злость на тебе?

— Ну да. Природа не терпит пустоты. Я произнес отводящее заклинание, а так как проклятия, которое ему нужно было снять, не нашлось, оно ударило по мне, отобрав мое бессмертие.

Я на минуту задумалась, пытаясь проанализировать услышанное.

— Ладно, я поняла, ты лишился бессмертия. Но я-то здесь при чем?

— Я очень дотошный малый, — криво ухмыльнулся эльф, — и расставаться с моим бессмертием не планировал. Поэтому, перечитав целую гору книг и свитков, я нашел кое-что интересное. Обратить заклятие вспять сможет лишь встреченная мною на земле эльфов в полнолуние смертная, которую я должен попросить отдать мне то, от чего откажется тот, кого она полюбит. А ты оказалась как раз такой смертной.

— Точно-точно, — протянула я. — Впервые я встретила тебя в полнолуние в твоей роще.

— Именно, — кивнул Морнэмир.

— И почему же ты сразу не сказал мне об этом? Зачем было городить столько лжи?

Морнэмир задумался, продолжая расхаживать. Я с интересом следила за ним. Наконец он медленно заговорил.

— Видишь ли, книгу, в которой это написано, я прочитал это уже после маскарада. Ты вряд ли бы согласилась помогать мне после той выходки.

— Это точно. И я до сих пор зла на тебя. Но на Флориана я не злилась. Ты бы мог попросить об этой услуге в образе единорога. Флориану я бы не отказала.

Морнэмир смущенно почесал голову.

— В наложении любого заклятия, так же как и в его снятии, есть свои условия. В этом запрещалось применять магические сущности. Ты должна была дать согласие именно мне, Морнэмиру.

— Согласие, полученное шантажом? — фыркнула я, припомнив, как Морнэмир выманил у меня обещание помочь ему.

— Про это там ничего не говорилось, — развел здоровой рукой эльф.

— Ты специально украл дневник, чтобы в обмен я согласилась на твои условия?

— Ты же не станешь обижаться на умирающего? — тихо засмеялся эльф.

Я вздохнула.

— Постой, а как ты вообще понял, что стареешь? Ты ведь ничем не отличаешься от других эльфов. По крайней мере, на первый взгляд.

Морнэмир встал и принялся нервно расхаживать вправо-влево.

— Я чувствую это, Вив. Раньше я не ощущал движения времени, его просто не было для меня. Множество дней, похожих один на другой, незаметно проходили, сменяя друг друга, времена года, и я всегда прекрасно себя чувствовал. А сейчас Внутри меня что-то меняется, и это чувство пугает. Я ощутил, что старею

Голос эльфа был очень серьезен. Я удивленно смотрела на него. Впервые всегда веселый и насмешливый Морнэмир говорил так серьезно.

— Ты совсем как те мужчины, которым стоит чуть простудиться, и они созывают семейство, чтобы составить завещание, — попыталась я пошутить, но, увидев серьезный взгляд Морнэмира, устыдилась: — Прости. Я знаю, как страшит чувство беспомощности. Но ведь все можно поправить, правда? Чтобы ты вновь смог обрести свое бессмертие, мне срочно нужно в кого-то влюбиться?

— В этом вся загвоздка. Так было до того, как стало известно, что ты полукровка.

Я закуталась в плащ. Морнэмир был прав — становилось все холоднее.

— Вот почему ты произнес те загадочные слова о том, что тебе ничего не дает тот факт, что мой отец — эльф. Ты сказал это, когда мы прочитали дневник.

— Это так. Я в тупике, Вивиан.

— И что же такое я должна буду отдать, от чего откажется тот, кого я полюблю? Звучит, мягко говоря, запутано.

Морнэмир покачал головой.

— Я не знаю. Древние любили напустить туману, чтобы их потомки уж наверняка помучились, разгадывая эту дребедень.

Я уставилась в черноту позади Морнэмира. Хоть он и обманывал меня, но и защищал все это время, как оказалось. Я припомнила все: усыпление Элрика (ведь без этого серебряный король вообще был бы мертв!), помощь Морнэмира у гномов, то, как он лихо предотвратил нападение лунных эльфов на Лоссэ Таурэ, как сражался за меня с Ингваром.

— Мы все равно попробовать, Морнэмир. Я обязательно в кого-нибудь влюблюсь рано или поздно. Или ты можешь и дальше подождать, когда еще одна смертная проберется в твою рощу.

Эльф резко остановился и присел рядом со мной. Здоровой рукой он взял мою холодную ладонь. Жар пробежал по моему закоченевшему телу. И почему от Элрика меня всегда бросает в холод, а от присутствия Морнэмира становится жарко?

— Ты правда сделаешь это для меня?

Я просто кивнула, вспомнив, что мне еще предстоит отыскать убийцу Амбреллы и Силмэ и найти того, кто заказал наемников. Список дел что-то не становится меньше, но я справлюсь. Откуда во мне взялась эта уверенность, я и сама не знала.

— Спасибо, Вивиан. Я знаю, что прошу тебя о многом. — Морнэмир крепче сжал мою руку.

— Но не думай, что я по первому же требованию влюблюсь в кого попало! И не надо являться ко мне каждый день и спрашивать, не влюбилась ли я уже.

Эльф улыбнулся.

— Чувствую, я умру дряхлым седым стариком.

— Не преувеличивай, — засмеялась я, сжимая его длинные пальцы. Тепло от них перебегало к моим закоченевшим ладоням. — Мы что-нибудь придумаем. А пока ты молод, можем мы и правда лечь спать рядом? Здесь ужасно холодно.

— Я же говорю, что когда-нибудь ты попросишь меня и о поцелуе, — самодовольно бросил он, усаживаясь рядом и гостеприимно раскрывая свой плащ. — Все к этому ведет. Холодная ночь, луна, мы вдвоем. Чем не повод?

Я расхохоталась и прильнула к нему на грудь. Морнэмир обнял меня одной рукой. Я уткнулась носом в его рубашку, вдыхая сладкий цветочный аромат.

— Впервые встречаю такого самоуверенного эльфа, — сонно пробормотала я.

— Спи, Вив, завтра нам предстоит тяжелый день.

Мне показалось, или он действительно поцеловал меня в голову?

Мы проспали до первых лучей солнца, позавтракали и быстро собрали наш маленький лагерь, выбравшись из леса на пустынный сейчас тракт. Тишину нарушали лишь проснувшиеся птицы, на все голоса приветствующие начало нового дня. Морнэмир был полон сил, бодр и выглядел таким свежим, словно проспал часов десять на пуховой перине. Я же с трудом сдерживала зевоту, веки будто кто-то тянул вниз. За ночь мое самочувствие ни капельки не улучшилось, хотя в объятиях эльфа спалось и правда гораздо теплее. Когда я устроилась в седле, мне захотелось заорать от боли, словно вся моя пятая точка превратилась в одну огромную мозоль. Эльф, увидев мою мимику, вскинул черную бровь.