Книга Внеучебная Практика, страница 24 – Дарья Гусина

В блоке имелись холодильник (пустой, но подключенный к сети и уже холодный внутри), чайник, простенькая кофеварка с капучинатором и микроволновка. Я занесла руку над чайником, чтобы нажать на кнопку, но отступила.

— Что? — хором спросили подруги, мигом оказавшись рядом. — Думаешь, там внутри гоблин?

— Не знаю и чего-то… очкую, — призналась я. — Кто-нибудь в курсе, как он выглядит? В рекламках бытовой техники они всегда розовенькие, милые. Как пикси.

— Не, они маленькие, серенькие, на крыс похожи, — очень «кстати» подсказала Ксеня.

— Знаете, — сказала я, — я лучше дверь в свою комнату ночью буду запирать. Ничего личного, не обижайтесь. Не люблю крыс.

— У нас дома никогда не было техники с гоблинами, — сказала Марьяша, настороженно глядя на чайник, — мама их боится. Да и глупо это, век продвинутых технологий на дворе. Может, ну его, чай?

— В таком маленьком кухонном оборудовании гоблин жить не может, — авторитетно заявила Ксеня. — Ни в чайнике, ни в кофеварке, ни в микроволновке.

— Уф! — выдохнула я. — Девчонки, живем! Намажем джем на крекеры и попируем!

— Другое дело, — мечтательно продолжила Ксеня, хлопая глазами под стеклами очков (линзы она сняла перед ванной), — холодильник или система кондиционирования!

Из угла кухни, где стоял холодильник, донеслось отчетливое пощелкивание. Мы дружно вздрогнули.

— Это хладагент, — сказала Ксеня.

— Может, ну его, чай? — с опаской повторила Марьяша. — Идемте спать.

— Нет, — решительно проговорила я. — Я кушать хочу! Что там Пупрыгин сказал? Едят человеческую еду, если угостить? Пожалуйста! Чем богаты, тем и рады!

То ли наша еда показалась гоблину не стоящей того, чтобы суетиться, то ли холодильник был обычным холодильником, без «бонусов». Мы подкрепились чаем и крекерами с вареньем и совсем разомлевшие улеглись у камина на диванных подушках. Огонь был приятен для глаз и почти не грел, что было очень кстати в теплый августовский вечер. Но Марьяша, протянувшая руку через решетку, чуть не обожглась. Видимо, на камине стоял какой-то ограничивающий тепло вектор.

— Я читала, — сказала Ксеня, — что Академия построена на самом мощном Источнике во Вселенной, на соединении тысячи Граней. Она едина для всех миров, но многие помещения в ней выходят в подпространство и для каждого курса существует отдельная реальность. Ну и общаги в каждом мире разные.

— Ага, — Марьяша потянулась, хрустнув суставами, — и преподы работают на разных уровнях одновременно, методом разделения сознания – кальками.

— Точно! Нам же на уроках маговедения объясняли. Здесь столько коловрата из-за Источника, — кивнула я. — Теперь понятно.

— Последний день лета, — с грустью сказала Марьяша, глядя в окно. — Дождь начинается. Последний летний дождь. Не верится, что мы уже студентки. А помните…?

Мы принялись наперебой вспоминать школьную жизнь, иногда веселую, иногда не очень.

— А Марьяша надавала тумаков тому новенькому, сыну какого-то высокого чина, который обижал собачку нашего школьного дворника! Какой скандал был! Хорошо, что папа Марьяши оказался выше чином и любителем собак!

 — А помните, как у нас на уроке вышивки случайно ожили фартук, перчатки-прихватки и косынка! Ну и чучело получилось! Училка по рукоделию… ну та, с усами, мы еще подозревали, что она двоедушница, оказалось, принципиальная бодипозитивщица… испугалась так, что остаток урока икала!

— Да потому что я ненавидела и ее, с ее усами, и вышивание! Папа купил мне на Рождество «веселого духа» в ритуальной тыкве. Я его берегла, между прочим! Но вышивание так меня достало, что пришлось «обменять» подарок на несколько часов свободы,— захохотала Ксеня.

— Лучший Ксенин кадавр! — засмеялась я. — Два часа веселья и хаоса.

— Нет, — Ксеня прервала всеобщее веселье серьезным выражением лица. — Лучший мой кадавр за школьное время получился, когда мы подружились с Лу. Помнишь, Лу?

Я кивнула.

— В первый день в школе, вечером, тебя привели в общие спальни, и ты не выдержала. Весь день держалась, а в спальне расплакалась, убежала и спряталась под «кокон» между лестницами, — вспоминала Ксеня.

— Я скучала по родителям.

— Тебя найти никто не мог, даже преподаватель магии.

— Ты меня нашла, вернее, мое убежище обнаружил твой кадавр из осенних листьев, — с умилением вздохнула я. — Он был похож на огромного жука.

— Я знала, что ты не выдержишь и захочешь посмотреть поближе, — улыбнулась Ксеня.—Я весь день за тобой наблюдала и поняла: ты не устоишь.

— Кстати, о ритуальных тыквах, — смущенно начала я. — Я там позаимствовала одну при переезде из хостела. Из твоей коллекции, Ксень. Хотела сразу рассказать, но времени не было.

— Да их у меня целая куча скопилась, мне не жалко, — подруга сначала махнула рукой, но затем напряглась и приподнялась с подушки: — Постой, Черри, зачем тебе понадобилась ритуальная тыква? В них обычно держат элементалей, импов и призраков.

Я начала рассказывать, перемежая речь покаянными охами и вздохами. Я натворила дел и понимала это. Но без помощи подруг грош цена моим планам.

— Так-так-так,— недобро прищурилась Ксеня. — То есть ты неправильно определила тип призрака? Это не тип «дэ», а тип «аш» или… или «эль»? Фантом высокой степени опасности? Способный создавать реалистичные иллюзии, путать сознание и тем самым убивать людей? И ты его слушала? Ты с ним говорила?! Ты серьезно, Лучезара?!!

Марьяша тоже добавила пару ласковых, мол, они пригрела на груди сектантку из общества «Фантомы – тоже люди!». Я знала, что мне достанется, и пыталась протестовать:

— Не преувеличивайте! У меня… у меня сработала интуиция!

— Ага! — Марьяша фыркнула. — Ты и про того типа, что вытащил тебя на руках из клуба, говорила, что откуда-то его знаешь. А в итоге, вспомнить так и не смогла.

— Я уверена, что я его… это совсем другое!

— Что показал тебе призрак? Сколько лет он там пробыл? Что помнил? Какую степень агрессии демонстрировал? — не унималась Ксеня. — Это очень важно!

— Конечно, важно! — взвилась я. — Я все учла! Я не дура!

В конце концов, я сама научила Ксеню всем этим премудростям с допросами посмертий, штудируя по вечерам учебники за второй курс Академии и мечтая, что когда-нибудь стану постмортальным дознавателем призраков, или форензиком, как их называют в крупных Агентствах.

Я набрала полную грудь воздуха и решительно заявила:

— Да, я ошиблась. Со временем и… с местом смерти…

— Со всем, — глубокомысленно констатировала Марьяша.

— Просто это… это необычный случай… необычный призрак! Он… он пробыл там восемь лет.

— Восемь лет?! Слишком мало, чтобы снизить посмертную агрессию и слишком много для того, кто питается выбросами боли и отчаяния! — ужаснулась Ксеня. — Если это «эль», он мог перебить кучу народа! Какая там статистика смертей по району? Самоубийцы, слышащие «голоса»? «По рассеянности» включенные в душе электроприборы? Скользкие подоконники? Младенцы, «случайно» забытые в автомобилях в жаркий день? Мы все знаем, как фантомы нижних строчек черпают энергию!