Книга 99 мир, страница 71 – Данияр Сугралинов

— Ну-ну, — хмыкнул Рамо.

— Ладно, давай все, — распорядился Куница. — Выпить есть что?

— Бражка есть.

— Наливай своей бузы, — обрадовался Рамо. — Зашибись!

Пока ели и пили, Арена окончательно забилась народом. Прибыли советники, придворные, рейки и расфуфыренные жены и любовницы. Пустовало только императорское место. В соседнем с ним кресле Куница заметил смешливую девчонку по имени Кора, встреченную им во дворце, — говорили, что новую фаворитку Маджуро. Им тогда удалось перекинуться парой слов, и чем-то она запала ему в душу.

Вдруг все затихли, а из тех ворот, что стояли напротив Врат смерти, уверенно вышла знакомая фигура. Император!

Возбужденный шепот и выкрики стихли в неясном ожидании. Взгляды всех присутствующих устремились на него. Маджуро остановился в центре и медленно, будто всматриваясь в каждое лицо, огляделся. В мертвой упругой тишине раздались рукоплескания, сначала слабые и редкие, потом набирающие силу и отдающиеся эхом по Арене.

Император поднял руку, и все стихло — мгновенно. Кунице даже показалось, что он оглох.

— Братья и сестры мои! — пронесся по Арене зычный голос Маджуро. — Сегодня вы собрались здесь, чтобы посмотреть, как я сражусь с Игнатом, бывшим гладиатором, чемпионом Арены и главарем преступного мира...

— Слыхал? — довольно осклабился Рамо, пихая локтем Куницу. — Мы с тобой братья императора!

— Мы сразимся... — продолжил император.

— И ты сдохнешь! — перебил его кто-то с трибуны. Куница нашел выскочку взглядом — кто-то из игнатовских псов.

— Может, и так, — невозмутимо согласился император. — В любом случае это будет бой за Империю. Потому что Игнат в сговоре с моим кузеном Рецинием, и если победит он, у вас будет новый правитель.

— Уж лучше он, чем ты! — выкрикнул тот же мужик.

— Нет, не лучше! — Маджуро повысил голос, хотя казалось, что громче уже некуда. — Потому что я — больше, чем император. Я — больше, чем человек! И теперь я объявляю об этом сам всем и открыто! Пресвятая мать явилась мне и указала путь! С ее поддержкой Империя снова станет великой! С ее благословения я сделаю жизнь наших граждан лучше! Бесплатная медицина! Бесплатное образование талантливым детям! Мирные и спокойные дороги и города!..

Кунице показалось, что Маджуро перебирает с патокой. Беспросветному дураку понятно, что все это пустые слова, и говорит их император, чтобы еще больше одурачить одураченный народ. Остаток пылкой речи он откровенно зевал, несколько удивленно подмечая, что в основной массе зрители увлеченно слушают императорские обещания.

Но последние слова, произнесенные императором, вдруг всколыхнули не только трибуны, но и самого Куницу:

— Рециний хочет расколоть страну! Я же хочу объединить! Сейчас, пока есть время до боя с Игнатом, я докажу, что Пресвятая мать вместе со мной. С трибуны ко мне может спуститься любой тяжелобольной или калека, и я излечу его!

Император замолчал. В возникшей тишине ошеломленные зрители вдруг услышали:

— Эй, ваше величество! Я, Финн, с рождения неходячий! Все меня знают, я не подставной! Чо, мне спускаться? — Прокричавший глумливо гоготнул.

— Давай, Финн! Выведи Кислого на чистую воду! — захохотали люди. — Мы тебя знаем!

Финна знали все. Глава гильдии попрошаек, которого хотя бы раз в жизни встречал каждый горожанин, был своего рода уважаемым человеком и мог жить в верхней части столицы в шикарном особняке, не будь у него строгих понятий о том, что позволено попрошайке, а что нет. Назвался нищим — будь им. А деньги используй на благо общества таких же калек.

— Конечно, Финн! — императору все-таки удалось перекричать голосящие трибуны. — Спускайся!

Ловко перебирая мощными руками, калека пополз вниз, к лестнице, ведущей к одной из немногих металлических дверей к ристалищу. Оно было огорожено высоким шестиметровым ограждением и рвом.

Под ироничные комментарии зрителей Финн по мостику через ров выбрался на песок Арены и, оставляя за собой след волочащихся ног, подполз к Маджуро и сел, уставившись на императора. Поглядев на него, обернулся и проорал:

— Его величество настоящий! Такой же... как на картинках!

Отсмеявшись, все снова затихли в ожидании редкостного зрелища. Куница даже привстал, чтобы рассмотреть, что происходит.

Император положил руки Финну на плечи и замер, уставившись в одну точку. Калека обмяк, но завалиться ему не дали. Минута, две, три... Слышно было, как дышит Рамо, который, как ребенок, широко распахнул глаза, разинул рот и ждал чуда. Наконец, император отпрянул, и попрошайка начал было падать, но в последний момент оперся на руку и замер.

— Что там у тебя, Финн? — нетерпеливо стали драть горло с трибун.

Финн тем временем внимательно слушал тихо говорящего императора. Затем кивнул. И вдруг шевельнул стопой, потом второй, вслед за этим подобрал ноги и попробовал подняться, чуть не упал, но снова был подхвачен Маджуро. А после этого случилось еще более неожиданное! Исцеленный обнял императора, опустив голову ему на плечо, и зарыдал! В нарастающем гомоне он, придерживаемый повелителем, поднял голову и вознес руку.

— Чудо! — заорал он, надрывая глотку. — Во имя Пресвятой матери, истинное чудо! Люди! Я чувствую ноги! Я смогу ходить!

Что тут началось! Все пришло в движение: люди заволновались, безумно крича о том, что тоже больны, и жаждут излечения, кто-то попытался прорваться на песок, но стража захлопнула двери, началась давка...

— Дорогу слепому! — орал Уритиму, размахивая клюкой.

Правда, двигался он не в том направлении, а подсказать было некому.

— Я бесплодна! Ваше величество, исцелите меня! — огромной грудью вперед пробивала путь какая-то матрона.

— У меня одно ухо не слышит! — всеобщему ажиотажу поддался и Рамо, но Куница его удержал.

— Народ Империи! — грянул над Ареной громогласный голос императора. — Тихо! Немедленно вернитесь на свои места!

Это привело людей в чувство. Страждущие чудесного исцеления нехотя расселись по местам. Появившегося на трибуне Финна немедленно окружили и завалили расспросами. Ноги его пока не вошли в силу, но, поддерживаемый близкими, стоял он сам.

— Начиная с завтрашнего дня! В императорской бесплатной клинике! Мы начнем запись больных! — рублеными фразами вбивал в головы Маджуро. — Неизлечимо хворыми буду заниматься я лично! А сейчас — то, ради чего вы собрались!

После такого чуда явление Игната было встречено более чем прохладно. Куница подумал, что как минимум калеки теперь точно будут болеть за императора.

Бывший гладиатор, одетый в доспехи с пурпурным плащом чемпиона поверх, поднял руки, приветствуя зрителей. Трибуны загудели, и Куница не понимал, связано это с исцелением Финна или обвинением Игната в контактах с Рецинием.