Онлайн книга «Когда мир изменился»
Сердце Фесса бухало тяжело и с болью, билось о рёбра пойманной птицей. – Прошу простить, отец Виллем, – слова получались хриплыми и натужными. – Вы… просто очень похожи на… на одного человека… Бургмейстер позволил себе смешок. Старший дознаватель тоже улыбнулся, но лишь уголками губ: – Едва ли меня можно с кем-то спутать, сударь некромаг. Впрочем, не важно. Господин Салдобрул! Не думайте, что я про вас забыл. Я, милейший, никогда ничего не забываю. – А-а, э-э, отец Виллем, о чём вы, благочестивый?… – О том, что не стоит пытаться обмануть некроманта Фесса, также известного под прозвищем Неясыть. Не надо занижать выплаты ему и пытаться сэкономить. – И в мыслях не держал! – покраснел великан. – Но, отец Виллем, порядок, порядок превыше всего!.. – Если некромант Неясыть сказал, что на кладбище обитали и упокоены им три каттакина, летавец и драуг, то это верно так же, как и то, что меня зовут Виллем Зейкимм, – перебил дознаватель в монашеской сутане. – Можете мне поверить. Самолично не раз перепроверял сказанное сударем накромагом, и ни разу он не преувеличил ни в единой малости. Поэтому выдайте ему положенное и не тратьте более нашего времени. Если, конечно, у вас тут нет поблизости иных ревенантов. Бургмейстер метнул на невозмутимого монаха косой взгляд, но перечить не решился. Открыл сложный замок на вычурном ковчежке, явно гномьей работы, отсчитал монеты, золотые и серебряные. Прибавил несколько медяков. – Похвальная педантичность, – усмехнулся Виллем. – Вы сговаривались на столь некруглую сумму? – Произвел удержание налогов и податей, согласно указу его светлости маркграфа, – мстительно ответствовал мастер Граллон. – Не матерь ли наша, Святая Церковь, учит, что повиноваться властям мирским есть первый долг верных чад её? – М-м, да у нас тут, оказывается, богословский диспут! – весело удивился монах-дознаватель. – Повиноваться властям необходимо, но при этом сказано «кто от бумаг не поднимает носа, однажды точно полетит с откоса». Уберите мелочь. Бургмейстер поджал губы, но опять же не дерзнул спорить. Зазвенело золото. – Прекрасно. А вы, дорогой Граллон, помните, что конгрегация наша милостива и исполнена милосердия, однако тьму мы истребляем не только в мерзких порождениях ночи. Тьму, что находит дорогу к сердцу слабых духом, мы истребляем тоже. Бургмейстер слабо булькнул что-то и почти рухнул в кресло. – Не составите ли вы мне компанию, сударь некромаг? – осведомился отец Виллем. – Если, конечно, у вас нет каких-то ещё дел к достопочтенному мастеру Граллону? И если достопочтенный мастер не хочет поручить вам ещё что-нибудь, а, друг мой?… В трактирах я уже чего только не наслушался!.. – Пришли известия о beinhoder, Костяных Головах на старых могильных полях к западу от Хеймхольда… – нехотя проворчал Граллон. – Быть может, господин некромаг соизволит?… – Господин некромаг соизволит, – проговорил Фесс. – Соизволит, но с небольшой задержкой. Так случилось, что у господина некромага срочные дела. Его личные дела. – У господина некромага появились личные дела? – поднял бровь дознаватель. – Странно, странно. Весьма странно. – Случается, – отрывисто бросил Фесс. – Но я обязательно вернусь. Так быстро, как только сумею, бургмейстер. – Награда, надо полагать, соответствующая? – осведомился отец Виллем. – Согласно указу его светлости, – буркнул Граллон. – Смотрите, сударь некромаг. Костяные Головы пока не высовывались на тракт, но уже начали шарить по заброшенным деревням вокруг. – Чумные поля, сударь Неясыть. – Виллем ловко раскатал свиток карты. – Во время большого мора туда свозили караванами погибших. В Империи и маркграфствах тогда жило куда больше народу… – Я слышал, что свозили. А почему не сжигали на месте?… – Потому что тогда, забодай меня корова, вырубили почти все леса!.. – рявкнул Граллон. – Дома умерших сжигались вместе с ними, потом поняли, что этого мало, что даже из обгорелых трупов сочится зараза, не спрашивай меня как, некромант! Чтобы сжечь человеческое тело, нужен настоящий погребальный костёр, по всем правилам!.. – Спокойнее, бургмейстер. Вы, похоже, напугали сего юного рыцаря, – усмехнулся отец Виллем. Молодой сэр Конрад, о котором все забыли, так и простоял всё это время тихонечко в углу кабинета – бледный, судорожно потиравши руки. – С-святой о-отец… – Всё хорошо, чадо. О, судя по титурусу на гербе, передо мной вер Семманус?… – Истинно так, святой отец!.. – Хорошо. Я вижу, ты взволнован, чадо. Если у тебя есть духовник – ступай к нему, исповедуйся. А потом приходи в «Свинью под секирой», на Рыночной улице. Там найдёшь меня. Всё ли понял, чадо? – Всё! Всё понял, святой отец! Некромант молча наблюдал. О человеке с повязкой через глаз он старался не думать – чтобы не спятить вот так сразу. – Идёмте, сударь Неясыть. – Куда? – Вы не слыхали? В «Свинью под секирой», конечно же. Нам есть о чём поговорить, а донжон нашей славной конгрегации, право же, не лучшее место. Идёмте, сударь. Поговорим заодно и про Костяные Головы. – Не стоит сердиться на нашего доброго бургмейстера, – отец Виллем со стуком опустил на стол высокую кружку. Вот только налита туда была чистая колодезная вода. – Я не сержусь. – Некромант трудился над свиным боком. Надо полагать, уже побывавшим под секирой. – Просто у меня и впрямь есть… свои дела, святой отец. – Не называйте меня так, – поморщился дознаватель. – «Святой отец» я только для добрых чад нашей святой матери-церкви… Да что с вами, сударь? – Прошу простить. Ничего. Ночь выдалась нелёгкая. Драуг, да ещё с каттакинами… – Понимаю, – без тени улыбки кивнул монах. – Никто из нашей конгрегации не рисковал соваться в Эшер Тафф. Даже целой хоругвью, не говоря уж о том, чтобы полезть туда в одиночку. – Сударь Виллем. – Свинина была хороша. Некромант научился ценить простые радости. – Скажите, сударь, зачем я вам? Монах отпил воды, аккуратно утёр губы – явно тянул время. – Вы загадочный человек, некромант Неясыть. Явились из ниоткуда. Принесли умения, о каких у нас никто не слыхал. То, что мы привыкли таскать, вы стали катать – и куда быстрее и ловчее наших. Прославились. Святая матерь наша, Церковь Господа, пыталась было вас привлечь за ересь, но не преуспела. – Святая матерь наша… До чего же знакомо… – Простите, что? – Не обращайте внимания, господин Виллем. – Хорошо. Не стану. Так вот, допрашивавшие вас – или пытавшиеся допрашивать – инквизиторы опростоволосились. Что и неудивительно – это те, кого не взяли в наши конгрегации, братства истребителей нежити. Вот и горят рвением, так и норовят отправить на костёр всех до единого деревенских знахарок да травниц. У кого тогда, спрашивается, развесёлая студенческая братия станет покупать приворотные зелья или лечиться от последствий неосторожной любви? |