Онлайн книга «Когда мир изменился»
…Некромант похоронил цепочку и прах в одной из открытых могил. И, когда уходил, когда уже перебирался через стену, ему показалось, что краем глаза он видит несколько десятков монашеских фигур в длинных сутанах, руки вскинуты в благодарственном прощании, а среди них подпрыгивает и машет девчушка в длинном платье. * * * – Это было хорошо и правильно, – задумчиво сказала драконица, выслушав его рассказ. Досточтимый господин барон поупирался для виду – мол, откуда я знаю, что монастырь действительно чист? – но потом взглянул на Аэсоннэ и отчего-то подавился собственными словами. После чего без малейшего промедления выложил плотно набитый кожаный мешочек с чеканной монетой. Некромант никуда не торопился. И даже не взял сперва денег, отправившись в монастырь той же ночью с несколькими добровольцами, что посмелее. Таковые, как ни странно, нашлись – те, у кого были счёты с неупокоенными. Зарю они встретили невыспавшимися, но живыми и даже изрядно соскучившимися. Потому что ночь была как ночь, ничего не случилось, и на следующий день в обитель пожаловал уже сам господин барон с подоспевшими священнослужителями. Вся эта суета заняла немало времени, и некроманту с драконицей просто некогда было поговорить (чему, признавался себе Фесс, он был даже рад – не очень-то хотелось «объясняться»). Но теперь всё стихло, успокоилось, и они сидели рядом в гостевом покое баронского замка; и рука Аэ лежала у него на плече. Прямо на некроманта незрячими стеклянными глазами уставилась голова какого-то чудища, похожего на вепря, только закованного в змеиную чешую и с парой щупалец (или хоботов?) вместо пятака. – Не думай о ней. Там всё хорошо. Она среди тех, кто о ней позаботится. Кэр невесело улыбнулся. Рука Аэ тревожила. Ей не следовало там находиться, этой ладони. – Ты думаешь? А что вообще случается здесь с душами, куда они направляются? Кто этот их Господь, навроде Спасителя? Драконица покачала головой: – Нет у них душ. Никаких. – Ты так уверена? – Уверена. – Откуда? Где доказательства? – Ещё не добыла, – поморщилась Аэсоннэ. – Но добуду точно, обещаю тебе. А Господь… я туда пока даже не смотрела. Хаос – вот кто поистине тут у порога. – Хаос… – проворчал некромант, довольный, однако, переменой темы. – Как-то уж слишком близко он подобрался на сей раз. – Так я и говорила, – пожала плечами Аэсоннэ. – Это не мир – это могильная яма с костями. Чем скорее ты упокоишь… – Я и так упокоил. Сперва тот погост для гномов, теперь монастырь. И такие разные случаи!.. – Ты не понял, – пальцы её сжали ему плечо. – Я не зря торчала там, под стенами, пока ты геройствовал и упокаивал. Смотрела и слушала, слушала и смотрела. Упокоить надлежит не только и не столько поднявшиеся погосты, а весь этот мир. – Упокоить? Она вздохнула: – Да. Именно упокоить. Не «спасти», не «возродить», не «защитить», а именно упокоить. Чтобы всё вот это, и все, кто кажутся тебе живыми, вернулись бы в покой. В изначальное. – То есть попросту уничтожить, так? Аэ, что с тобой? С каких это пор ты стала считать меня… – Ты – Разрушитель, – напомнила она. – Твой долг – разрушить отжившее, как ты и поступаешь с мертвяками. Их дело – истлеть, стать частью земли, великого цикла, дать начало новой жизни; и ты их туда отправляешь. Разрушаешь, разве не так? Вот, а тут надо разрушить немножко больше. – У неупокоенных нет души, – Кэр избегал смотреть на драконицу. Слишком тяжело. – А у тех здешних, кого я защищаю от мертвяков? Не может быть, чтобы душ не было, Аэ! – Я уже сказала, что думаю, – отрезала она. – А ты? Ты подумал… о других моих словах? – Подумал, – в груди возникла сосущая отвратительная пустота. Он мог справиться с дюжиной неупокоенных, но с этим… – И что же? – Я так не могу, – с трудом вытолкнул он слова, словно кинувшись в ледяную воду. – Ты моя дочь. Я… – Да-да, ты принял меня, вылупившуюся из яйца. И это всё? Глупые предрассудки человеческой расы? – Отчего ты считаешь глупыми именно их, а не предрассудки драконов? – было очень больно, но он говорил всё равно. – Потому что у людей запрет на инцест имеет значение, – спокойно пояснила она. Спокойно, хотя видно было – драконица сдерживается из последних сил. – У драконов не так. И я не твоя дочь. Мою мать звали Кейден. Мой настоящий отец… – Ты не моя дочь… – Не твоя. И это замечательно, потому что я должна стать много, много большим, чем это. – Много большим? – Несравнимо, – она обняла его, крепко прижалась. – Ты не видишь, насколько это прекрасно?… Нам же надо стать… – Кем? – в упор спросил он. – Любовниками? Супругами? – И этим тоже, – не смутилась она. – Но главное… ты поймёшь сам. – Что я должен понять? – Ты меня любишь? – Она прижалась ещё теснее, Фесс ощутил её запах, странный, волнующий – словно горячее молодое железо. – Я тебя люблю. Ты моя дочь, ты часть меня… – Нет, – теперь драконица резко отстранилась. – Ты не понимаешь и не видишь. А ткнуть тебя в это я не могу, тогда ничего не получится. – А ты, получается, уже всё знаешь? – Некромант не чувствовал раздражения. Только глухую, мучительную тоску; он уже понимал, чем всё закончится. – Это судьба драконов, всё знать. – Она тоже понурилась, ссутулилась. – Если я что-то должен «понять» – то я пойму. И именно сам, Аэ. Не надо строить из себя всезнающую, мудрую, посвящённую. Не надо изъясняться туманными намёками. Не надо… – Хорошо! – вспыхнула драконица. – Тогда… ищи своё понимание! Иди сам по этой тропе, один, набивая шишки и падая!.. Иди, пока не поймёшь!.. Он не ответил. Сидел, замерев, и смотрел, как Аэсоннэ прошествовала к узкому окну, играючи протиснулась в проём. Замерла на мгновение, словно заколебавшись – а затем шагнула вниз. Кэр зажмурился. За окном раз-другой хлопнули разворачивающиеся крылья. Он знал, что случилось. Жемчужный дракон, словно кошка, извернулся у самой стены, рванулся ввысь, презирая земную тягу. Если кто и заметил его в темноте, то, скорее всего, решили, что почудилось, настолько стремителен был этот взлёт. Кэр Лаэда сидел, оцепенев, не в силах двинуться. «Иди, пока не поймёшь!» Что ж, именно этим и занимается некромант. Идёт – от города к городу, от села к селу, от замка к замку. Идёт и помогает тем, кто ждёт помощи, не задавая лишних вопросов. А понимание – оно приложится. |