Книга Раздвоение соседки, страница 54 – Лина Филимонова

- Сама не пойму, - отозвалась я.

Он дышал мне в затылок и у меня возникло сумасшедшее желание обернуться и поцеловать его. Интересно, как он себя поведет? Будет таким же холодным, как с Анфисой, или...

Додумать эту мысль я не успела. Гоша положил руку мне на плечо, скользнул ладонью вниз и задрал рукав моей футболки.

Он разглядывал шрам. Внимательно, пытливо. Хорошо хоть двумя часами раньше он не догадался сфотографировать плечо Анфисы...

- В чем дело? – я дернула плечом и уставилась на него, изображая удивление и непонимание.

- Откуда у тебя этот шрам?

- Да какая разница?

Я натянула рукав на плечо, достала из холодильника йогурт и уселась за стол.

Гоша плюхнулся на табуретку напротив.

- Вот скажи мне, может быть такое, что у двух разных человек имеются совершенно одинаковые шрамы?

- Всякое бывает, - буркнула я и уставилась в баночку с йогуртом.

- Что значит – всякое? – спросил Гоша, сверля меня пытливым взглядом.

Так и вижу, как в его голове шевелятся извилины, пытаясь осмыслить ситуацию: две сестры, два одинаковых шрама... Он никогда не видел Нику и Анфису вместе. Они похожи. Значит... никаких двух сестер нет, есть только одна окончательно завравшаяся и запутавшаяся соседка!

Интересно, он уже дошел до этой мысли? Думаю, да. Но у меня еще есть шанс его переубедить. И я займусь этим прямо сейчас. Нужно только настроиться на правильную волну. История будет душераздирающей. Возможно, Гоша даже расплачется. Шучу, конечно.

- Она тебе рассказала? – спросила я обвиняющим тоном, все еще не глядя на своего соседа.

- Что рассказала? – непонимающе спросил Гоша. А потом запоздало добавил: - Кто рассказал?

- Слушай, хватит прикидывать шлангом. У кого еще ты мог видеть точно такой же шрам?

- Я…э... – растерялся Гоша.

- Ты был с Анфисой, - сообщила я. – И, судя по всему, она была не совсем одета.

- Да нет, мы...

- Я большая девочка, - насмешливо произнесла я.

И с притворным осуждением посмотрела в глаза своему соседу.

- Я просто увидел...

- Я поняла. И она тебе рассказала. Вы смеялись надо мной?

- Что? Нет! Почему мы должны были над тобой смеяться?

- Видимо, потому что я смешная глупая дурочка?

Последнюю фразу я произнесла вопросительно-утвердительным тоном. -

- Ника, я ничего не понимаю! – совершенно искренне признался Гоша.

Я знаю. И сейчас я все объясню.

- Так Анфиса тебе не сказала, откуда у меня почти такой же шрам?

Я намеренно употребила слово «почти». Фотографий он не делал, так что вполне можно убедить его, что шрамы немного отличаются.

- Не сказала, - подтвердил Гоша.

- А что она сказала?

- Да ничего… Мы об этом не говорили.

- Так чего же ты ко мне прицепился?

- Я не прицепился. Мне пришла в голову совершенно сумасшедшая идея...

- Какая?

Уж я-то точно знаю, какая. Но он, бедняжка, не может поверить в то, что его так вероломно обманули. Что Анфиса – это я с выпрямленными волосами, соблазнительным макияжем и стервозными манерами.

Я не стала добиваться ответа на свой вопрос, у меня другая цель: я хочу, чтобы он перестал об этом думать.

- Когда Анфиса порезалась, все скакали вокруг нее, ахали, охали, хлопотали, - начала я свою историю. - А она вела себя как капризная принцесса. Впрочем, как и всегда. Ей наложили швы, она была героем. А на меня никто не обращал внимания.

Я замолчала. Пусть Гоша прочувствует ситуацию. Я и моя высокомерная сестра. Принцесса и Золушка. Звезда и обычная девчонка. Он должен понять, ведь у него есть талантливый старший брат.

И он понял.

- И ты специально разодрала плечо?

- Ага, - кивнула я. – Той же самой проволокой на том же самом заборе.

- Точно, дурочка!

Гоша произнес это мягко, даже ласково. В его голосе явно слышалось сочувствие.

Как неловко-то! Он мне сочувствует, а я его обманываю...

Чтобы скрыть неловкость, я вскочила и начала заваривать чай.

- Я тоже в детстве делал много глупостей, - услышала я за спиной голос Гоши. – Пытался отвлечь внимание от старшего брата, и привлечь к себе. Выходило всегда по-дурацки. Примерно как у тебя.

Мои щеки залились румянцем стыда. Я задела чувствительные струны Гошиной души. Он в детстве прозябал в тени старшего брата. Но я-то нет! И я так подло использую его слабые места…

Он ни за что меня не простит. Когда я, наконец, расскажу ему, что притворялась Анфисой, и он вспомнит эту историю, он разозлится. Или обидится. Или и то, и другое сразу. Почему я не подумала об этом раньше, когда сочиняла этот душещипательный рассказ?

Невозможно заваривать чай бесконечно. Все готово, можно разливать по кружкам.

- Тебе тогда влетело? – спросил Гоша.

- Еще как, - ответила я.

Я как раз собиралась повернуться к нему лицом, но снова замерла на месте. Мне стыдно смотреть ему в глаза!

- Хотела внимания, а получила ремня. И все продолжали кудахтать вокруг твоей старшей сестры...

Похоже, Гоша говорит не обо мне. У него была какая-то похожая история. Мне очень хочется его расспросить, но я, пожалуй, не решусь. Это будет слишком цинично.

Я достала чашки из шкафчика и начала наливать в них чай, даже не спросив Гошу, хочет ли он выпить со мной терпкого зеленого напитка. Но до чаепития так и не дошло.

Гоша каким-то образом снова оказался за моей спиной. Он положил руку мне на плечо, снова задрал рукав и неожиданно произнес:

- Твой шрам гораздо красивее.

- Правда? – вырвалось у меня.

- Конечно. Такие изящные стежки...

Я невольно хихикнула.

И тут Гоша сделал то, чего я никак не ожидала. Он обнял меня. Прижал к себе, уткнулся носом в затылок. И замер.

Я тоже застыла, боясь пошевелиться и, кажется, даже перестав дышать.

- Ты пахнешь кокосом, - прошептал он в мои волосы.

- Это шампунь, - объяснила я.

- Люблю кокосы, - сказал Гоша.

Он все еще не разжимал рук. Я все еще боялась спугнуть это волшебное мгновение каким-нибудь неловким движением.

- Ты, и правда, в детстве была глупышкой, - произнес Гоша.

- Я и сейчас ни капли не поумнела, - самокритично, но вполне справедливо заявила я.