Национальное союзное движение пользовалось широкой поддержкой от левых до правоцентристов. Делая упор на создание региональных ассоциаций, оно было популярно как среди либералов и социалистов Северной Азии, так и среди сибирских областников. В съезде городов Восточной Сибири, прошедшем в Иркутске с 14 по 19 апреля 1916 года вопреки государственному запрету на собрания, приняли участие левые кадеты, эсеры, эсдеки, сибирские областники и прогрессисты (небольшая либеральная думская партия), обсудившие создание коалиционного регионального союза городов. Шишлов, представлявший Благовещенск, говорил о демократических городских выборах после войны. Съезд принял резолюции о помощи фронту, о введении земства в Сибири и о формировании региональной организации городов Восточной Сибири. Резолюция о помощи фронту призывала к уничтожению всех условий, препятствовавших развитию самодеятельности. Другие резолюции требовали, чтобы городское и земское самоуправление, включая сибирское земство, опирались на широкое избирательное право, соответствующее демократическому составу сибирского населения. Кроме того, съезд выступал за формирование единого координирующего органа городских, земских, военно-промышленных, кооперативных и торговых организаций
[234].
Дальневосточные депутаты тоже принимали активное участие в движении. Волков сменил Коновалова на посту товарища председателя Центрального военно-промышленного комитета. Русанов развивал самоорганизацию в Приморской области и учредил Сибирское общество для подачи помощи больным и раненым воинам
[235]. Социалисты Северной Азии, многие из которых поддерживали оборончество (особенно эсеры), а также политические ссыльные стали после 1914 года играть исключительно активную роль в кооперативном движении. Иван Адрианович Пятидесятников и другие сибирские эсдеки считали кооперативы единственным возможным инструментом объединения народа и призывали к их распространению в сельской местности. Кооперативная пресса предоставила социалистам легальную платформу для высказывания своих идей: Михаил Васильевич Фрунзе, Евгений Александрович Преображений и другие видные социал-демократы работали в кооперативных газетах к востоку от Байкала. Забайкальский союз кооперативов, образованный в 1914 году и легализованный в 1916 году, публиковал русско-бурятский журнал «Кооперативное слово». Объединяясь в рамках регионов, кооперативные организации формировали неофициальную систему самоуправления, охватывавшую всю империю. Войлошников, возглавлявший правление Забайкальского союза кооперативов, использовал организацию в качестве политической платформы для критики государственной опеки. Движение продолжало расти, невзирая на отсутствие единой юридической базы. По официальным оценкам, на 1 января 1916 года в России (за вычетом Финляндии) насчитывалось 38 тысяч кооперативов, в том числе 15 тысяч кредитных, 12 тысяч потребительских и 10 тысяч сельскохозяйственных обществ. В движении принимали участие десятки миллионов человек. В 1916 году потребительские кооперативы обслуживали 88 % населения Забайкальской области и организовывали импорт через Союз сибирских кооперативных союзов «Закупсбыт». 1 января 1917 года Московский народный банк, главное кредитное учреждение российских кооперативов, открыл филиал в Чите. Войлошников, указывая на необходимость распространения среди масс кооперативной идеи, отмечал успехи кооперативов по преодолению нехватки продовольствия
[236].
Впрочем, союзное движение не было лишено противоречий. Хотя многие либералы поддерживали всеобщее голосование, модель союзов подразумевала, что представительство рабочих и крестьян будет осуществляться через их соответствующие союзы и, отчасти, через союз кооперативов. При этом представители торговли и промышленности контролировали не только свои союзы, но и земские и городские органы империи, в которых они были лучше представлены из-за имущественного ценза на выборах в самоуправления. Если даже исходить из того, что союзы адекватно представляли бы интересы своих членов, предлагаемая корпоративная демократия была бы похожа на имперскую систему сословий, в которой крестьяне, купцы и этнические меньшинства принадлежали к разным группам
[237]. Несмотря на эти противоречия, движение союзов соединило жителей российского Дальнего Востока с самым масштабным из когда-либо существовавших в империи проектов самоорганизации населения и еще больше размыло и без того слабые партийные различия, к концу 1917 года объединив либералов и социалистов в рамках широкого демократического движения.
СИБИРСКИЙ И ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ РЕГИОНАЛИЗМ, 1907–1916 ГОДЫ
Дебаты в местных организациях, в прессе и в Государственной думе продемонстрировали, что, несмотря на популярность национального строительства в рамках империи, региональные интересы сохранили свою важность. Хотя сторонниками сибирского областничества как последовательной идеологии была лишь небольшая группа интеллектуалов, активных главным образом в Томске и Иркутске, круг политиков, которые апеллировали к сибирскому единству (в том числе и в терминах колониальных отношений Сибири с Европейской Россией), указывали на особые интересы Северной Азии и на особенности сибирской экономики и населения, хотя при этом могли и не относить себя к сибирским областникам, был куда более широк. Более того, забайкальские, амурские и приморские депутаты и активисты последовательно выражали партикуляристские интересы Дальнего Востока, пусть и не противоречащие интересам Северной Азии в целом.
Дальневосточные депутаты Государственной думы ставили свои региональные интересы выше партийных различий. Хотя забайкальские депутаты практически не приняли участия в дебатах Второй думы, они выступили в поддержку планов децентрализации через Сибирскую группу прогрессивных депутатов. Эта парламентская группа, объединившая депутатов от Северной и Центральной Азии, должна была защищать интересы региона, преодолевая партийные противоречия. Сибирские депутаты, выступая против левого и правого радикализма, были частью прогрессивистского большинства Второй думы, которое надеялось на конструктивную законодательную деятельность. Сборник-журнал «Сибирские вопросы», издателем которого был видный сибирский областник Петр Михайлович Головачёв, стал органом Сибирской парламентской группы и публиковал различные мнения сибирских политиков. Сам Головачёв подчеркивал неприменимость программ эсдеков и эсеров в сельскохозяйственной и бесклассовой Сибири. По словам Головачёва, большинство сибирских крестьян поддерживало монархическую форму правления и не могло присоединиться к республиканской платформе. Кроме того, будучи по натуре индивидуалистами, они были настроены против коллективизации
[238].
