Онлайн книга «Всё, что нужно для счастья»
|
А ведь не зря я надеялась! Не зря отпуск взяла и тряслась по разбитым дорогам, как наркоман, упиваясь запахом мужского парфюма. Не зря мучила своё раненное сердце таким вот соседством и определённо не зря рыдала сегодня утром, усевшись на лавочку во дворе. Чтобы что-то получить, необходимо что-то отдать. В моём случае это литр слёз, не меньше. - Я её придушу! - путаюсь под ногами у хмурого бывшего мужа и, устав ждать, когда же он прибавит шага, хватаю его за рукав. Волоком потащу, но до машины доберусь в самые короткие сроки. - Лечится она! От дурости её лечить нужно - как с детства была балдой, так ей и помрёт. Максим! Чего ты тащишься как черепаха? И улыбнуться бы мог! Я же улыбаюсь! Не только же мне эта находка на руку - сейчас доберёмся до моей сестры и поговорим. О Соньке, о ДНК тестах, об алиментах... Чёрт знает, о чём говорят родители, чьи дороги пересеклись однажды и лишь спустя пять лет, вновь сделали крюк по направлению друг другу. Хочу поскорее выбраться из подъезда, а Некрасов зачем-то разворачивает меня лицом к себе. Подбородка касается, невольно смущая внезапной лаской, и, поиграв желваками, спрашивает, глядя в глаза: - Ты её, вообще, слушала, Вась? Странный какой-то...Словно могло быть иначе! Да я каждое её слово повторить могу! - Вась, ты знаешь, что такое хоспис? Господи, да чего пристал -то? Сбрасываю его пальцы с горящего лица и, недовольно фыркнув, подпираю кулачками талию. - Ты издеваешься? Решил устроить мне экзамен? Лучше ключи доставай и садись за руль! Хоспис... Знаю я, не маленькая! Разворачиваюсь на пятках, толкаю дверь... да так и замираю, не ступив на крыльцо. Господи, а ведь Некрасов прав... Две недели назад я хотела её убить. Сегодня утром это желание возросло во мне с удвоенной силой. А вечером… А вечером я мнусь у двери, уставившись на железный номерок с цифрой восемь, пока мою сестру медленно убивает болезнь. Солнце всё ещё льётся в окна, но свет этот в больничных стенах всё равно кажется мрачным. Зловещим, повисшим столбом в тяжёлом воздухе, дышать которым становится всё тяжелее. Тошнит меня, я запах лекарств на дух не переношу. -Зайди уже! Я слышу, как ты сопишь за дверью! Верка! И вправду Верка, я этот её насмешливый тон ни с кем не перепутаю. Передёргиваю плечами, занося руку над резной ручкой, и несмело толкаю её вперёд. Я впервые вижу такую палату… -Ну здравствуй, Вася, - и сестру такой тоже вижу впервые. На голове короткий ёжик волос, под глазами тёмные круги, а на губах вишнёвая помада. Я на неё и пялюсь, пока женщина, лежащая на кровати, поправляет клетчатое одеяло. -Переборщила, да? - сестра указывает пальцем на свои губы и не даёт рта раскрыть, тут же проходясь по ним влажной салфеткой. - Меня Оксана предупредила. Я хотела навести марафет, но твой муж чертовски быстро водит. Да уж, этого у него не отнять. Да и как не торопиться, если я постоянно жужжала ему на ухо, чтобы он ускорился? -Сядешь? Я бы и сама встала, но с этой штуковиной не очень-то удобно передвигаться. Что делать? Послушно опускаюсь на кровать, едва не плюхнувшись на её ногу, и всё пытаюсь придумать с чего же начать разговор. У меня был план, но судьба и тут меня переиграла. Разве на смертельно больных кричат? -Да давай уже! Обзови, что ли! Я тебя не узнаю! Где моя несдержанная старшая сестра? Вась, - Вера улыбается, отводит взгляд к обмотанному пластырем катетеру и, наплевав на режим, выдёргивает капельницу, ловко закрывая колпачок врезавшейся в кожу системы. Сейчас обниматься полезет. Я сижу столбом, а она неуклюже, один в один как Сонька, подползает ближе, касаясь рукой моей сгорбленной спины. -Только реветь не смей. А если совсем невмоготу, выйди в коридор. Мне баб Зоиных причитаний хватило… Точно, как я про неё забыла? Так ведь и не набрала. Кусаю щеку, силясь удержать поток рвущихся из груди рыданий, и отчаянно моргаю, под перерастающий в кашель смех женщины. А она мои волосы поглаживает. В детстве всё происходило в точности наоборот. -Всегда мечтала это сделать. Не всё же тебе утирать мне сопли. -Дура, - первое что говорю спустя две недели после её побега и, наплевав на предостережение, срываюсь на плач. Он как-то сам из меня льётся. Без остановки, кажется, вознамерившись задушить. Душу рвёт, горло сжимает, щиплет глаза. -Ты чертовски хреново выглядишь, Вера, - да что там! Хуже, чем в первый триместр беременности. А её тогда рвало жутко, килограмм на пять похудела. Промакиваю глаза услужливо протянутым мне полотенцем и шумно высмаркиваюсь, тем самым вызывая у неё очередной приступ смеха. Как она, вообще, может смеяться? В то время как я еле держусь. -Ну, знаешь… Ты меня три месяца назад не видела. Вот тогда да, я была ужасна. Даже парик не спасал. -Парик? Красный? - нахожу взглядом её ладошки и ужасаюсь от вида паутины вздувшихся вен. - У тебя жуткий вкус. -А по-моему живенько. Помнишь, я весь одиннадцатый класс с таким цветом волос отходила. Отец плевался, но я из вредности отказывалась перекрашиваться. Скверный характер - я же и сама была не в восторге… - Вера болтает, а я даже не пытаюсь прислушиваться. Осматриваю комнату… А это именно комната. Такая домашняя, со шторами на окнах, с фотографиями, расставленными на письменном столе. В основном с Сонькиными, хотя та последняя, с краю, у лампы - моя. - Вась, - я всё на неё гляжу, а сестра касается моего подбородка, призывая оторвать взгляд от снимка. - Спасибо за Соню… Я сегодня с ней говорила, она такая довольная. Про деревню какую-то рассказывала, про праздник… Вась, я бы вернулась. Правда? Если бы успела… -Зачем ты так, Вер? Ты же всё, что у меня осталось. Ты да Сонька… Почему не позвонила сразу? Я бы помогла… -Чем? Васька, Васька… Я ж тебя, как облупленную, знаю. Ты бы себя похоронила раньше, чем этот чёртов рак прибрал бы меня к рукам. Вон, и часа не прошло, а уже на пару лет постарела. Глупости. Я себя старой не ощущаю. Ребёнок - потерянный, напуганный и совершенно беспомощный. - Да и не планировала я вот так, как гром среди ясного неба. Хотела приехать с дочкой после, когда меня немного стабилизируют... Всё рассказать, временную опеку оформить. Собрала манатки, села на поезд, а тут баба Зоя, будь она неладна! Она должна была этот месяц за Сонькой присмотреть. Лето же, деревня, чистый воздух. Мы уже и от Москвы отъехала, а она на тебе - звонит и огорошивает! Ногу, видите ли, сломала! |