Онлайн книга «Старые девы в опасности. Снести ему голову!»
|
И выскочил из комнаты. Оставшись одна, миссис Бюнц с трудом втянула через рот воздух, трубно высморкалась и пощелкала языком. «Боже ж мой…» — вздохнула она и покачала головой. По коридору прямо мимо Саймона, который неистово орал в трубку: «Девушка, ради всего святого, не разъединяйте!» — прошел Фокс и заглянул в гостиную бара. — Миссис Бумс? — спросил он. Миссис Бюнц, несмотря на то что не слишком хорошо его разглядела, все же нашла в себе силы поправить его: — Ю… ю… ю… — простуженным голосом прохрипела она. — Слышите — Бю-ю-юнц. — Скажите пожалуйста, как интересно. — Фокс лучезарно ей улыбнулся. — Похоже, в нашем языке точно такого звука и нет… — Он развел руками. — А может, это такой же звук, как во французском? — Он уже вытянул губы, чтобы привести пример, но она его перебила: — Совсем даже не такой! Просто — Бю-ю-юнц! — Бю-ю-юнц! — повторил Фокс, старательно выпятив губы. — Все равно у вас акцент… — Знаю, — печально согласился тот. — Однако я забыл, зачем пришел. Старший инспектор Аллейн передает вам свое восхищение и интересуется, не будете ли вы любезны уделить ему несколько минут. — А! Как же это я забыла! Вы ведь из полиции. — Но по моим манерам этого не скажешь, верно? (Аллейн сказал: «Если она беженка-антифашистка, то наверняка считает нас тупыми безжалостными машинами. Надо ее немного расшевелить».) Миссис Бюнц собрала все свое мужество и последовала за Фоксом. В коридоре она услышала, как Саймон Бегг говорит в телефон: «Послушай, старик, все, что я хочу узнать, это цифры на час тридцать. Слушай, старина…» Фокс распахнул перед ней дверь небольшой комнаты и представил ее сидящим. — Миссис Бюнц, — произнес он почти без акцента. Как только она появилась на пороге, Аллейн сразу отметил, что она похожа скорее не на пожилую немку, а на определенный, ярко выраженный типаж, для которого национальность вовсе не имеет значения. Такие женщины обычно сидят на лекциях в первом ряду и всегда задают вопросы. Они также любят музыку не для всех, протискиваются поближе к экскурсоводу, держат шикарные магазины кустарных изделий и читают Рабиндраната Тагора. Они умеют прясть, организовывают различные кружки, проводят беседы, крутят гончарный круг и имеют собственные экслибрисы. Часто среди них встречаются вегетарианки, но без особых причуд. Эта к тому же еще эксперт. Она медленно вошла в комнату и сразу остановила свой взгляд на Аллейне. «Похоже, она боится меня», — подумал он. — Это мистер Аллейн, миссис Бюнц, — представил старшего инспектора доктор Оттерли. Аллейн поздоровался с ней за руку. Ее коротенькая, похожая на обрубок ручка подрагивала, ладонь была влажной. Даме предложили стул, и она осторожно присела. Фокс устроился у нее за спиной и достал из кармана записную книжку. — Миссис Бюнц, — приступил Аллейн, — через пару минут я собираюсь отдаться на вашу милость. Она прищурилась на него. — So? [39] — Вы ведь большой специалист по фольклору, а нам как раз очень нужен такой специалист. — Ну, у меня есть кое-что за плечами… — Доктор Оттерли говорил мне, — сказал Аллейн, к вяшему удивлению самого доктора, — что, возможно, в этом вопросе вы лучший специалист во всей Англии. — So… [40] — сказала она, поистине угрожающе склонив свой мощный торс в сторону доктора Оттерли. — Но прежде чем мы об этом поговорим, я все же задам вам несколько формальных вопросов, вы не против? Постараемся по возможности быстро с ними разделаться. Я слышал, вам довелось подвозить мистера Вильяма Андерсена? Опять они прощупывают старые, уже найденные раньше следы, с досадой думал он: эту сцену на дороге уже описывали другие… — Я с такой радостью согласилась подвезти его, — взволнованно начала немка. — Для меня это было просто удовольствие — подвозить его. Пару раз я пыталась завести с ним беседу, но он был ошен золь и не располошен расковаривать. — А он вообще что-нибудь говорил, вы не помните? — Если мне не изменяет память, он заговаривал дважды. Первый раз он жестом показал мне, чтобы я притормозила, а потом спросил на своем великолепном, богатейшем диалекте: «Подхватить не можно?» И еще во время поездки он заметил мимоходом, что когда разыщет Эрни Андерсена, то непременно спустит с него шкуру. Вот и все, что он сказал. — А когда вы приехали? — Он сразу вылез и убежал. — А вы, — спросил Аллейн, — вы что стали делать? Этот неожиданный вопрос, казалось, застал миссис Бюнц врасплох — она почему-то вся втянулась в свою одежду, как черепаха в панцирь. — Ну, когда вы приехали туда, — допытывался Аллейн, — что вы стали делать? Миссис Бюнц простуженно прохрипела: — Встала среди зрителей, разумеется. — Где вы стояли? Она еще сильнее втянула голову в плечи. — В арке. — Той, что ближе к дому, через которую входили? — Да. — А вам было видно оттуда танец? Миссис Бюнц облизала губы и кивнула. — Вероятно, это было захватывающее зрелище. Или вы предполагали, что́ можете там увидеть? — Я?! Да нет! Нет, клянусь вам! — почти что крикнула она. — Я имею в виду сам танец, — уточнил Аллейн. — Сам та-анец, — просипела миссис Бюнц, — просто уникален. — В нем не было ничего неожиданного для вас? — Конечно же нет! — Она задохнулась, словно от ужаса. «Пожалуй, — подумал Аллейн, — что-то уж слишком гладко все получается с этой миссис Бюнц. Что ни выстрел — то в яблочко». Она пустилась в пространные объяснения. Мол, все фольклорные танцы и пьесы имеют общие корни. И в каждом есть свои определенные элементы. В танце же Пятерых Сыновей не только объединены положенные жанру элементы, но присутствуют и свои особенные черты… — Шего там только нет. Но все это… — Тут она оглушительно чихнула. — А они, по-вашему, хорошо его исполнили? Миссис Бюнц отвечала, что у них все получилось просто бесподобно. Редчайшее по чистоте исполнение во всей Англии. Похоже, что она уже оправилась от волнения и теперь углубилась в дебри всяких там галер, расщепленных прыжков и двойных приплясов. Она помнила не только каждое движение Пятерых Сыновей и Шута, но заметила также, где в это время находились Бетти и Конек. Она помнила маршрут, по которому эта парочка скакала вокруг двора, помнила, когда Бетти махал своим кринолином над головами зрителей, а Конек неподвижно стоял у дольмена. Словом, она помнила все. |