Книга Тысяча жизней подряд. Вечности недостаточно, страница 74 – Мара Вульф

– Ты не можешь скрыть свою магию, потому что в действительности вовсе не хочешь этого, – ответил он. – Вот почему она стремится и дальше защищать тебя.

Это нужно было обдумать, но прежде я хотела заглянуть в свою Книгу.

– Спасибо, что сопровождал меня.

– Не за что. Когда ты собираешься рассказать об этом Седрику?

Я пожала плечами:

– Это зависит от того, что я найду в Книге.

– Я должен предупредить тебя, – произнес Странник. – Ему не понравится то, что ты пытаешься делать. В некотором смысле Седрик все тот же юноша из XVI века, и он всеми силами стремится защитить тебя.

– И что он сделает, если узнает об этом?

– Даже не представляю.

– Спасибо за предупреждение, – улыбнулась я. – А ты тоже считаешь, что я поступаю неправильно?

– Прежде всего я думаю, что твоя душа теперь достаточно сильна, чтобы противостоять этой борьбе. А сейчас тебе лучше унести эту Книгу к себе и беречь ее.

– Он запретит мне помогать вам, – сказала я. – И тогда получится, что мы зря забирали Книгу. С тем же успехом мы могли оставить ее там, где она была.

– Тебе нужно все хорошенько обдумать, а потом поговорить с ним.

– Сначала я поговорю с бабушкой. Оказывается, она уже давно знала, что я появлюсь там, и тем не менее ничего мне не сказала.

– У нее была на то причина.

Я вскинула брови.

– Ни одной не могу себе представить.

Рафик легонько щелкнул меня по носу.

– Иди спать, – рассмеялся он. – А завтра снова продолжишь строить свои планы.

– Спокойной ночи.

Мне не терпелось открыть и спокойно полистать свою Книгу, но прежде нужно было освободиться от монашеского облачения.

Едва я прикрыла за собой дверь, как на меня налетела Мегги.

– Она у тебя?

Высоко подняв Книгу над головой, я кивнула.

– Можно посмотреть?

– Только если поможешь мне освободиться от этого странного головного убора. Он все лицо мне сдавил.

Полог я уже стянула с головы самостоятельно.

– Подожди, я помогу тебе. Присядь, – указала мне на кресло Мегги.

– Непонятно, почему женщины испокон веков натягивали на себя все эти неудобные вещи. Одни корсеты чего стоят. Да будь я проклята, если хоть раз отправлюсь туда, где одежда не будет хоть немного практичнее.

Наконец я натянула спортивные брюки и футболку, и мы с Мегги уселись на кровать. Я развернула ткань, и Книга явилась нашим взорам.

– Она и впрямь необычайно красива, – исполненным благоговения голосом произнесла Мегги. – Ты очень талантлива.

Я не могла припомнить ни единого момента, когда работала бы над Книгой, но меня тут же объяла гордость. Если я буду просматривать ее, воспоминания обязательно вернутся. Твердый переплет, испещренный короткими надписями, переливался невероятными оттенками синего и бирюзового. К обложке был приклеен маленький конвертик, красивое перо, старинный ключ и бумажная подвеска. Тут же кто-то – предположительно я – нарисовал бабочку и стрекозу. Кончиками пальцев я осторожно погладила засохшие фиалковые лепестки.

Задержав дыхание, я развязала ленту, стягивающую мою Книгу. И раскрыла ее. На первой странице моему взгляду предстал неизвестный почерк. Языка, на котором была сделана запись, я тоже не знала. Воспоминания нахлынули друг на друга, проявляясь на первом листе. В верхней части страницы оказалась дата. Моя первая жизнь? Если это действительно так, то я появилась на свет в октябре 1593 года. Медленно перелистывая Книгу, я продолжала рассматривать те вещи, что несли в себе память о моих прежних жизнях. Я разглядывала засушенные цветы, небольшие эскизы, перья, узоры, письма, дальше – открытки и фотографии. Сложенные записки, маленькие портреты, на которых без труда можно было узнать Седрика.

Мегги сидела рядом молча, пока мы не добрались до последней страницы. Жизней, которые я могла увековечить в этой книге, мне впереди предстояло еще много. Но эта жизнь – последняя из тех, что я смогу провести с Седриком. Слеза скатилась по моей щеке, и я закрыла Книгу. Мегги положила руку мне на плечо.

– Ты встречалась с ним в каждой жизни.

Я кивнула. В принципе, я так и думала.

– Это он спас меня в ту ночь, когда меня подвергли ведьминому испытанию, – прохрипела я. – А я думала, это был кто-то из Просветленных.

– А в благодарность за это ты оклеветала его перед Селиной, – осуждающим тоном заметила Мегги. Это подтверждала запись в моей Книге Душ. Я закрыла лицо ладонями.

– Кажется, я была немного… недалекой.

Мегги снова раскрыла Книгу и перевернула несколько страниц.

– Вот он написал тебе стихотворение. – Она хихикнула. – Это и правда очень мило. Я даже не ожидала от него.

Я перевернула еще одну страницу. В этой жизни я умерла, когда мне было двадцать лет. О Седрике в воспоминаниях – ни следа, но это не означало, что мы не встречались. Всю эту жизнь я, по-видимому, и впрямь была правой рукой Селины в Круге, убив бесчисленное множество охотников. В другой жизни я вышла замуж и родила детей. Вначале я, несомненно, любила мужа. В креплении для фотографий торчал свадебный снимок. Пожелтевший и истрепанный. Седрик был другом моего мужа и крестным отцом нашего с супругом сына. Но однажды он исчез. Судя по записям, моя тоска по Седрику была безмерной. Я не нашла никаких упоминаний о предательстве Селины, но, возможно, Книга все еще скрывала эту информацию. Снова и снова мне приходилось вступать в противостояние с Лазарем, но ему так и не удалось заполучить меня. Теперь у меня в руках было подтверждение, которое я искала. Лазарь веками преследовал меня. Это были не случайные столкновения, что происходили время от времени. Я была его целью.

– Просто невероятно, что вы с ним – родственные души, правда? – сказала Мегги.

Я кивнула:

– Он хотел скрыть это от меня, но не смог.

– А Селина знает?

– Думаю, да.

– Что ты собираешься делать? – спросила Мегги, немного отодвигаясь от меня, чтобы получше рассмотреть. – Хотя это и не важно. Я помогу тебе в любом случае.

– Это не игра, – отозвалась я, заметив, что говорю почти как Седрик. – Это опасно и ставит под сомнение все то, чему тебя у нас учили до сих пор.

Мегги только отмахнулась.

– Поверь мне, моя жизнь никогда не была игрой.

В это я легко могла поверить.

– Лазарь хочет получить мою душу, – объяснила я. – Он вообразил себе, что она – особенная и может снова превратить его в нормального человека.

– Допустим.

– Конечно, это какая-то чушь, – добавила я. – В моей душе нет ничего особенного. Не знаю, откуда у него такие мысли.