Книга Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа, страница 56 – Дарья Волкова, Наталья Литтера

Дуня остановилась перед кустом сирени и аккуратно наклонила цветущую ветку к себе, чтобы насладиться ароматом. Иван не пошел вслед за ней. Он стоял чуть в стороне и просто смотрел.

- Ну что, ты готов есть красный торт? - спросила Дуняша через несколько мгновений, присоединившись к нему.

- Ты знаешь, где их готовят?

- Конечно. В «Шоколаднице». Нам надо только выйти отсюда и найти ближайшее кафе.

- То есть не в ресторан? - уточнил Тобольцев.

- То есть ты сноб? - поинтересовалась Дуняша и окинула его взглядом с ног до головы.Пришлось признать, что выглядел автостопщик... в общем, она могла понять моделей. Так непривычно было поначалу увидеть его в такой стильной почти классике. И Тобольцеву удивительно шли и темные джинсы, и рубашка, и старые неспортивные часы на запястье. Дуня все это заметила и, сейчас, стоя напротив него, вдруг остро почувствовала, что проводит этот вечер с мужчиной. Не свидание, нет, просто прогулка и обещанный торт, как благодарность за Пашу, но... все равно. Перед ней стоял мужчина. Который вчера, пусть и случайно, но так осторожно и так интимно до нее дотронулся. Иван что-то ответил, и Дуне пришлось сделать усилие, чтобы отвести глаза и прийти в себя, и отогнать прочь совершенно ненужные и неожиданные мысли. И понять, что он сказал.

- То есть автостоп несовместим со снобизмом?

- Совершенно верно, Дульсинея.

- Отлично. Тем более тогда никаких ресторанов со звездами Мишлен. Мы направляемся в кафе. Ты хотел неотлакированную Москву? Добро пожаловать в место, куда ходят жители спальных районов, студенты и гости столицы. Ну и скоро доберутся фотографы-неснобы.

Кафе нашлось без труда. И свободный столик тоже. Пока они ждали официанта с меню, Тобольцев спросил:- Скажи, а если бы у тебя не сложилось с профессией дизайнера, кем бы ты стала?

- Реставратором, - не задумываясь, ответила Дуняша. - Это очень сложная и очень ответственная профессия. Реставраторы - они как хранители. Именно эти люди дают новую жизнь старому зданию и берегут корни города. Старые дома - не просто ветхие строения, но и история страны, часть культуры. Иногда мне кажется, что Москва исчезает. Да, как и любой город, она не стоит на месте. Как ты сказал сегодня? Мегаполис. Москва - мегаполис. Без сомнения. Она расстраивается, украшается клумбами, летними кафе, детскими площадками. Современный город нельзя представить без высоких домов и огромных торгово-развлекательных центров. Все так. Но есть еще и другая Москва. Старая. Дореволюционная. И особняки. Есть Покровка, есть Пятницкая, есть Чистые пруды. Для меня такие места - это словно сердце города, понимаешь? А сердце - его надо беречь.Было немного странно сидеть с ним снова за одним столиком в ожидании меню. Словно на один вечер возвратилась совместная дорога. Дуня замолчала. Он больше не задавал вопросов. Может, тоже ощутил это иррациональное чувство продолжающегося общего пути?

Наконец, подошла девушка и оставила на столике два меню. Дуня быстро пролистала до страницы десертов и положила свою папку перед Тобольцевым.

- Заказывай на ужин что пожелаешь, а торт будем есть вот этот. «Москва».

- Ты все-таки специализируешься по городам, Дульсинея. «Ленинградский», «Москва»...

- И по цветам, - согласилась она. - Он красный.

Заказ приняли быстро, напитки и салаты тоже не заставили себя ждать. Внутреннее состояние нереальности происходящего росло. Дежавю. Кафе, торт, автостопщик.

Наверное, возникшая пауза начала давить, потому что Тобольцев отвлекся от еды и спросил:- А если бы здесь не предлагали красный торт и вообще, ты не была бы мне его должна, если бы кафе стало частью твоего рассказа про Москву, куда бы ты меня отвела?

- Сюда же. В «Шоколадницу».

Он не смог скрыть изумления:- Никогда бы не подумал. Мне почему-то казалось, что ты можешь выбрать уютную веранду или дворик, где подают хороший кофе. Но точно не это место. Сетевое кафе. Нет, про красный торт я все понял.

Дуня некоторое время молчала, рассеянно размазывая вилкой по тарелке салат, а потом стала говорить. Она сама не знала зачем. И нужно ли. Но он удивительно умел слушать. Даже не так. Он понимал.

- Конечно, ты прав, я очень люблю открытые летние дворики или столики у окна, люблю... хорошую кухню, просто... когда-то в Москве не было этой сети. А была просто «Шоколадница» на Октябрьской. Не знаю, как правильно назвать сейчас это заведение - кафе или ресторан. Но там подавали изумительную домашнюю лапшу и блинчики с шоколадом. И там я впервые оказалась благодаря подруге. Во время прогулки ты спросил об одиночестве. В большом городе одиночество неизбежно, но мне повезло. У меня появился друг, настоящий. Катя. Коренная москвичка. И именно она водила меня по Москве и все показывала и рассказывала, и знакомила с городом, и помогала с учебниками. И однажды отвела в ту самую «Шоколадницу», куда ходила в детстве сама, и где мы оставили половину стипендии. Наверное, это очень сложно понять... прошло довольно много лет, «Шоколадница» стала брендом сетевого кафе, а для меня это... словно код. Наше место. Наша дружба.Что-то ты, Евдокия, совсем не о том. Пора заканчивать. Очень кстати принесли горячее.

- А где она сейчас?

- Кто? - не поняла Дуняша.

- Катя. Вы общаетесь?

- Конечно. Она вышла замуж, уехала из Москвы, родила двух прекрасных детей - моих крестников.

- Коренная москвичка? Уехала из Москвы? Разве так бывает? - удивился Иван.

- А что в этом странного, автостопщик? - Дуня отложила столовые приборы и внимательно посмотрела на собеседника. - Думаешь, жены декабристов перевелись? У ее мужа хорошая работа, они живут в своем доме, небольшом, но уютном, отдельно от родителей. Любят друг друга. Всегда можно уехать, если знаешь, ради чего.

- А ты? Ты бы смогла уехать?

Дуня повертела в руках стакан с соком и поставила его на место. Она знала ответ на этот вопрос, но не знала и не понимала, как вдруг они дошли до таких тем в разговоре. Кто они друг другу, чтобы сидеть вот так и рассуждать по сути... о личном. Он тоже перестал есть, а она снова разглядывала его руки. Очень старые часы. Просто винтажная штучка-фенечка или все же дорогая памятная вещь? Знакомые бусинки на запястье. Почему-то вдруг подумалось, что там, как раз под этими ремешками бьется пульс и, если отодвинуть в сторону все кожаные путы и дотронуться пальцем, то можно услышать сердце. Услышать прикосновением.

- Уехать ради чего? Должна быть причина. Важная причина, - она не ответила на его вопрос и отлично понимала это.

В этот вечер было и без того сказано более, чем достаточно.

- Теперь твоя очередь, о, Иван, - Дуня отодвинула от себя тарелку и резко сменила тему. - Скоро принесут красный торт, а мы еще не приступили к опросу из пяти пунктов.

*Не удивился. Да и с чего? Уже слишком хорошо познакомился с упрямством и прямолинейностью девушки, сидящей напротив.