Книга Переплёт, страница 42 – Бриджет Коллинз

Наконец я вернулся к заросшей лужайке и колодцу, накрытому плитой.

Внезапно изваяние на плите шевельнулось.

Мое сердце заклинило, как замок. Я попятился, нащупывая опору, но опереться было не на что. Последний луч солнца вдруг вспыхнул, ослепив меня и отбросив пурпурный отблеск на поверхность рва и тонкий слой снега на земле. Я моргнул. Картинка перед глазами прояснилась, и я увидел, что фигура села; лицо скрывал капюшон, а плащ и каменная плита в лучах заката отливали красным.

— Ты нарушил границу владений, — раздался мужской голос.

Я снова попятился и сунул руки в карманы. Кровь прилила к щекам. В высоких окнах насмешливо свистел ветер.

— Я ищу сестру, — я сглотнул, мой собственный голос звучал надтреснуто и хрипло.

— Значит, границу нарушила она.

— И ты, раз на то пошло.

— Откуда ты знаешь? — Незнакомец спрыгнул с каменной плиты и приблизился. Мы с ним были почти одного роста, но я, пожалуй, чуть ниже. Он откинул капюшон, и я смог разглядеть его лицо: тонкое, худощавое, с темными глазами. — Может, я нахожусь здесь по праву. В отличие от тебя.

Я уставился на него. Стремительно сгущались сумерки, словно пролитые на воду чернила. В темном плаще он казался частью заброшенного замка, его духом, пробудившимся к жизни, или призраком, восставшим из мертвых: бледное лицо со впалыми щеками напоминало лицо покойника. Я глубоко вздохнул; мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы спокойно пройти мимо него и заглянуть в дальние сумрачные углы в поисках Альты.

— Я сейчас уйду, — промолвил я.

— Как тебя зовут?

Я не ответил. Вокруг стояла полная тишина, контуры деревьев слились с густыми тенями. Я вгляделся в темноту, надеясь увидеть движение или край платья Альты.

— Дай угадаю. Ты похож на... Смита. Нет? Поучер? Фармер? — Я невольно вздрогнул, и он присвистнул. — Фармер? Угадал?

Не отвечая, я повернулся к нему спиной. В меркнущем свете серебристая поверхность замерзшего рва потускнела и стала свинцово-серой. Что-то зашуршало в кустах среди сучковатых рододендронов, росших вдоль дальнего берега, секунду спустя из травы выскочила лисица и убежала.

— А кстати, чьи эти кролики? Ты ведь знаешь, что наказание за браконьерство — депортация?

— Послушай... — Я слишком поздно вспомнил о кроличьих тушках, висевших на моем плече.

— Эмметт! — Голос Альты многократным эхом отскочил от каменных стен: я не сразу сообразил, откуда она меня звала. А потом бросился ей навстречу, радуясь, что могу повернуться к нему спиной. Нырнул в арку и вышел на маленький каменный мол.

Она махала мне, стоя чуть поодаль на берегу рва. — Я нашла яблоки! — крикнула она. — Подмерзшие, но сладкие. А кто это с тобой?

Он пошел за мной следом. Я взглянул на него и крикнул Альте:

— Никто. Возвращайся немедленно! Она пригляделась в тусклом свете.

— Привет, Никто, — произнесла она. — Меня Альтой зовут.

— А я — Люциан Дарне, — представился он и поклонился, взмахнув рукой, так низко и так церемонно, что, казалось, поклон занял целый час.

Моя сестра просияла и сделала книксен, словно не заметив насмешки.

— Пойдем, Альта. Я совсем закоченел. И нам запрещено сюда ходить.

— Ладно, ладно! Иду. Я просто хотела...

— Все, я ухожу. — Я повернулся и двинулся туда, откуда мы пришли, к другому берегу рва и тропинке, ведущей к дому. — Сказала же, иду!

Я шел вперед, не останавливаясь, пробрался сквозь камыши и проверил лед ногой; впереди он просвечивал, и я обошел ненадежный участок чуть левее. Глубоко вздохнул, оста-

новился и стал ждать Альту. Ее темная фигурка едва различалась среди деревьев на противоположном берегу рва. Дарне вышел на лед и стоял между мной и сестрой.

Сказала ли она что-то или мне послышалось? Наверное, нет, наверное, это был просто случайный звук в тишине, шорох птичьих крыльев или бормотание ветра в кустах. Но через миг Альта ступила на лед, неуклюже согнув одну руку и пытаясь удержать яблоки в сгибе локтя, и двинулась к середине рва. Она пошла не прямьш: путем, мимо Дарне, а забрела вправо, к самой широкой части, где лед еще не...

Он раскрылся под ней, как рот. Альта даже не успела понять, что случилось, коротко ойкнула, не успев закричать, а потом пропала из виду.

Я побежал, ощущая сопротивление воздуха, не дававшего мне двигаться быстрее. Ботинки скользили по мертвой траве, я терял равновесие и задыхался, словно под лед провалилась не моя сестра, а я сам.

— Все в порядке! Не приближайся! — Он подоспел к ней первьпи.

Альта поднялась на ноги, отфыркиваясь, — темная вода была ей по пояс. Аюциан Дарне сбросил плащ и кинул ей, как веревку; она ухватилась, и он вытащил ее на лед. Затем встряхнул плащ и завернул в него Альту так плотно, что та стала похожа на черный узелок, из которого выглядьюало одно лицо. Когда я наконец подошел, он встал и помог ей подняться на ноги. — Где вы живете? Далеко?

— Недалеко. Десять минут пешком.

— Я отвезу ее. Она продрогнет до смерти.

— Мы сами справимся, спасибо. — Но Альта страшно хрипела: свистящий звук, вырывавшийся из ее груди, был

ужасным, словно кто-то раздувал сломанные меха. Когда я потянулся и взял ее за руку мой голос сорвался на крик: — О чем ты думала, Альта? Ты могла бы...

— Верхом быстрее будет. Моя лошадь за мостом. Альта покажет путь. Ты же знаешь дорогу Альта?

Она закашлялась и кивнула.

— Прошу, Эмметт... мне так холодно...

Я хотел было сказать, что прогулка до дома ее согреет, но она дрожала, а сквозь плащ Дарне просачивалась ледяная вода. — Хорошо. Пойдемте. — Я повернулся к нему. — Надеюсь, ты доставишь ее в целости, иначе...

Но он уже бежал к мосту, и Альта ковыляла за ним. Я смотрел им вслед: они скрылись среди деревьев. В сумерках казалось, что кусты рододендрона подкрались ближе и укоротили тропинку; вскоре я уже не видел их спин, но голос Дарне раздавался в морозном чистом воздухе, а потом я услышал стук копыт. Внезапно я остался один. Висевшая на плече связка кроликов была тяжелой и сырой, их шерсть — мягкой, как плесень. Меня пробрала дрожь, и я понял, что совсем закоченел.

Я повернулся и поплелся домой.

Дома никто не обратил на меня внимания. Под лестницей на кухне я остановился и посмотрел вверх. Мама суетилась в спальне, разводила огонь, и голос ее звучал гулко, отдаваясь от стенок очага. Альта сипло отвечала. Наверху лестницы стояли отец и Дарне; если бы они посмотрели вниз, то увидели бы меня. Они разговаривали. Папа ссутулил плечи, как делал, беседуя с учителем или судебным приставом из Каслфорда, иногда приезжавшим в деревню навестить бра-

та; Дарне сказал что-то, и он рассмеялся с коротьсим подобострастным жестом. В ответ гость улыбнулся и отьсинул со лба прядь волос. На нем была моя лучшая рубашка. Манжеты обтрепались, а воротник пожелтел от времени.