Онлайн книга «Время гарпии»
Глоха взлетела и примостилась на поднятой руке Велко так, чтобы было легче с ним разговаривать. — Нам надо быстро собрать из нескольких историй одну, — сказала она. — Надеюсь, твое воображение соответствует твоему росту и богаче моего. — Голова у меня, во всяком случае, точно больше. Он задумался, потом нерешительно заговорил: — Может быть, начнем с Джека и Бобового Зернышка. Это даст нам роли человека, великана, а потом и пленной принцессы… — Да. Великан хочет ее съесть… Велко сморщился. — Как это, однако, нехорошо. — Но это всего лишь пьеса. Великан должен быть злым, иначе постановка не будет держать зрителей в напряжении. — Но в реальности великаны не питаются принцессами, а любят они магические безделушки вроде курочки, которая несет золотые яйца, или волшебной гар… Он, вероятно, хотел сказать «гармоники» или что-то в этом роде, но Глоха со смехом перебила его: — Надо вставить в пьесу волшебную гарпию. Великан раздумает есть ее и захочет на ней жениться, но она, конечно, предпочтет быть съеденной, так что… — Какие пожелания по декорациям и реквизиту? — спросил подошедший Косто. — Нужен волшебный боб, из которого вырастет стебель до неба, может быть, даже баобоб, — сказала Глоха. — Облако с площадкой, чтобы можно было расположиться, замок великана и… — Для начала хватит, — молвил скелет и отправился к другой творческой группе, но очень скоро вернулся. — Если бы я знал содержание пьесы, — сказал он, — то мог бы в промежутках дополнять сценическое действие своим повествованием. — Прекрасно, — откликнулась Глоха и наскоро изложила ему их замысел. Еще три минуты он метался от одной группы к другой, координируя их работу. Ко времени поднятия занавеса Трент успел превратить обитавших в театре жучков и тараканов в самые разнообразные растения: подушечницы, одеялии, постелию, увешанный граблями граб, развесистую клюкву с клюками, огромный мак с ушками на макушке и разноцветными коробочками. Также он создал великанского постельного клопа и многое другое. Все деревья и кусты торчали вокруг свернувшегося клубочком Велко, занимая большую часть сцены. Головка бедной Глохи пошла кругом: она не представляла себе, как можно во всем этом сориентироваться. — Вы готовы? — осведомился проклятор с мрачным удовлетворением на физиономии. — Разумеется, — отозвался Косто, выступая вперед с цилиндром на голове. — Сойди с подмостков, несчастный, и не мешай служителям Мельпомены. Глядя на озадаченное лицо прокляторского продюсера, Глоха едва не расхохоталось — своим важным видом скелет сумел-таки сбить с него спесь. Но ей было не до смеха: им предстояло играть без репетиции, и успех представления вызывал у нее серьезные сомнения. Все же она поспешила укрыться в маковой коробочке, чтобы дождаться своего выхода. — Кулис, как верно заметил Прокл, в круглом театре не имелось, но разноцветные коробочки прекрасно их заменяли. Говор среди зрителей постепенно стихал. Публика уже заполнила зал, и Глоха не могла не подивиться тому, как много прокляторов собралось на представление. Потом она заметила что лица некоторых из собравшихся — как правило, менее ехидных — черны как ночь. Прокляторы пригласили поразвлечься и поселенцев из Черной Волны. Косто вышел на середину сцены и провозгласил: — Почтеннейшая публика! Чернейшие из Черной Волны и проклятущие прокляторы! — он приподнял цилиндр, и по рядам прокатился гул — осуждения или одобрения, Глоха не поняла. — Странствующая труппа… — скелет поклонился и в зале послышались смешки, — рада представить вашему суду душераздирающую и захватывающую историю о Принцессе и Великане. Смешки стихли. — Некоторое время тому назад, — продолжил Косто, сделав размашистый жест, и в указанном им направлении из ничего возник куст времяники. Глоха была потрясена такой живой образностью: ей далеко не сразу удалось сообразить, что времяникой обернулась Метрия. Режиссерский ход оказался более чем удачным: прокляторы удивились не меньше, чем девушка. Когда зал успокоился, времяника растворилась в воздухе, а ведущий как ни в чем не бывало продолжил: — В некотором царстве, некотором государстве жил да был прекрасный юноша по имени Джек. Трент вылез из коробочки и появился в центре сцены. Выглядел он, как и было сказано, — юношей. Очень даже прекрасным. — Джек был честным малым, но увы, бедным, — промолвил скелет. — Для всей его семьи и него самого то были не легкие времена. Времяника, появившись из ниоткуда, оказалась взваленной на спину Трента, согнувшегося, словно под непосильным временем. То есть, конечно, бременем. Из зала донесся сдавленный писк: видно, кому-то эта реплика показалась удачной шуткой, но он подавил смешок. — Вот и пришлось Джеку взять принадлежавшего его семье быка за рога и отвести в город на продажу. В тот же миг вместо времяники на сцене появилась дырявая корова — Метрия снова сменила обличье. Конечно, корова не бык, но похоже, в зале никто не обратил на это внимания. Рога у нее имелись, а молока от Метрии было уж точно как от быка. Даже как от козла. Взяв корову за рог, Трент — то есть Джек, повел ее якобы в город, то есть за пределы центра сцены, по ободу которой свернулся калачиком великан. — Муу! — громко пожаловалась Метрия. — Но по дороге Джеку повстречался подозрительный бродяга, — объявил Косто. Сняв цилиндр, он нахлобучил мятый картуз и, действительно обретя более чем подозрительный вид, выступил навстречу Джеку. На сей раз рассмеялся сам Прокл — кажется, ему Косто с самого начала казался личностью весьма подозрительной. — Куда путь держишь, о прекрасный, но наивный и простодушный юноша? — вкрадчиво поинтересовался бродяга. — Я веду нашего быка в город на рынок, чтобы продать его и на вырученные деньги купить еды для своих родных, — не чуя дурного, честно ответил Джек. — Что деньги! — воскликнул бродяга. — У меня есть кое-что получше. Совершенно бесценный, абсолютно волшебный, невероятно магический баобоб. Я согласен обменять его на твою дырявую корову. Конечно, для меня это будет большой потерей, но я готов пойти на такую жертву исключительно из соображений гуманности. — Ты весьма великодушен, — ответил наивный Джек. По ходу пьесы они совершили обмен, и Джек вошел в изображавшую его дом маковую коробочку с бобом в руке. Косто увел дырявую корову, и та, постепенно целиком превратившись в дырки, исчезла. — Матушка, смотри что я выручил за нашего быка! — послышался изнутри голос Джека. — Это замечательный, удивительный, поразительный волшебный боб. |