Книга Де Бюсси и инфанта, страница 19 – Анатолий Матвиенко

– Но женились? А как же безбрачие? – я постарался, чтоб вопрос прозвучал бесцветно.

– Он пожертвовал своими чаяниями ради меня. Император благословил наш брак. Альбрехт получил возможность вывезти жену из Мадрида, получив назначение в Брюссель.

– Я не теряю надежды найти путь к Господу, – смиренно добавил жертвователь. – Брак не консумирован до сих пор, полагаю, что и не будет до её пятнадцатилетия.

Павел сдержался, только засопел. Я-то пониманию его изумление. В русских семьях, особенно в народе, девок тоже рано отдают, до шестнадцати. Но уж никаких проволочек. Из церкви – за стол, оттуда прямиком на лаву. Молодая косу распускает, дескать – свершилось, и вместо девичьей заплетает две бабьи. В голове моего витязя никак не укладывалось, как с этим приятным делом тянуть годами да ещё и хвастаться перед посторонними, что не опробовал молодое естество! Пусть у супруги сиси не выросли, со временем наверстается.

– Здесь мы попали в ловушку. Я пишу отцу, Альбрехт тоже пишет, что мы теряем Провинции. Но король бессилен. Доходов от азиатских колоний не хватает, чтобы содержать здесь армию. А та, что есть, скатилась до грабежей. Мародёры сами себе добывают на хлеб и вино, дон Хуан ничего не может, а скорее – не хочет с ними разобраться, он занят собственными играми с протестантами. Муж со мной не согласен, но я предпочла бы наш полный уход из этой колонии и всё отдать кальвинистам, лишь бы не лилась кровь. Вчера я получила письмо от отца. В ближайшие два месяца никакой помощи от него ждать не приходится. Где два, там и полгода.

Вчерашнее письмо… Вот в чём причина. Во время первой встречи она держалась со мной более уверенно.

– Ваше высочество, стало быть, ради мира и спокойствия вы допускаете победу протестантов?

– Она уже и так грядёт, мы её не отменим и не изменим. Остаётся лишь уповать, что переход власти пройдёт с наименьшей кровью, – Исабель вдруг взволновалась без видимой причины, даже швырнула на столик свой неизменный веер. – Я льщу себя несбыточной надеждой! Нету здесь силы, способной навести порядок, призвать к ответу испанских разбойников из лесов. Ни у дона Хуана, ни у меня, ни у Северных Провинций.

«Есть такая партия!» – захотелось воскликнуть мне, но я выразил мысль в менее эпатажной форме.

– Армия, достаточно сильная, чтоб укротить лесной сброд, это всего лишь вопрос золота. Думаю, что со временем сумею решить денежную проблему.

– Вы столь богаты? – она иронично взмахнула ресницами и вновь потянулась за веером.

– Недостаточно. Но у меня есть ценность, больше которой не найти во всей Европе, копия карты с сокровищами неизвестного мира. Это целый материк к юго-западу от Европы, по размеру её превосходящий, местные дикари не знают цену золоту и делают из него домашнюю утварь. Вижу, вы не верите мне, и правильно. Я ни от кого не жду веры. Поэтому экспедицию за сокровищами надеюсь снарядить за свой счёт, в залог неких очень ценных бумаг. Для того собираюсь в Амстердам.

– Экспедиция… Два года. Быть может, и три, нужно ведь время на подготовку.

– Да, ваше высочество.

– К моему супругу, граф, тоже обращайтесь «ваше высочество» или даже «ваше императорское высочество», он – сын императора Максимилиана II.

Альбрехт печально кивнул.

– Точно. Принц и принцесса как в сказке. Но без возможности занять трон. Разве что нас пригласят в далёкую страну. В Польшу, например. Или… – он обернулся к Павлу. – Или в русскую Тартарию.

– У нас православие, – сухо отрезал Павел.

Монарший отпрыск с цыплячьей шеей, выглядывавшей из огромного кружевного воротника, никак не годился для русского трона, будь он трижды православным. Такого бояре сожрут, не успеет царь рот раскрыть.

А я открыл свой, чтобы задать главный вопрос.

– Могу ли я надеяться на вашу лояльность, если в Провинциях большинством голосов народа установится власть штатгальтера выборного, а не назначаемого королём? При условии, конечно, что армия наведёт порядок. И этот штатгальтер не обязательно будет католиком.

– Да! – воскликнула принцесса.

– Нет! – одновременно с ней брякнул юнец и отступил на шаг, оказавшись в непростой ситуации. Долг перед королём Филиппом и католической церковью требовал сопротивляться, но и противоречить жене он не привык.

– Тогда прошу прощения у вашего императорского высочества и осмелюсь обменяться с вашей супругой парой слов наедине, если только у неё нахожу понимание.

Тет-а-тет не получилось, я увлёк принцессу в дальний угол комнаты, и, разумеется, наш диалог вполголоса слышали Альбрехт с Павлом. Уединение было чистой фикцией. Но я в нём нуждался.

– Я совсем не уверена, что по возвращении из экспедиции вы найдёте меня в Брюсселе.

– Поверьте, лучшим выходом для вас было бы уехать в Геную и сесть на первый корабль до Барселоны. Я найду вас в любом городе.

– Приятно слышать, граф. Но зачем?

– Вы разделяете идею, что в одном городе могут сосуществовать католическая, кальвинистская, лютеранская церковь? И приверженцы разных конфессий будут доказывать свою правоту только в диспутах, не стреляя друг в друга? И за порядком присматривать вооружённые люди, не подчиняющиеся никакой церкви, а только выборным гражданским властям?

– Звучит слишком хорошо, чтобы это стало правдой.

– От нас зависит превращение мечты в реальность.

– Звучит романтично… А какова моя роль? И Альбрехта? Особенно если мы уедем из Нидерландов.

– Сложно объяснить в двух словах. В одной стране, я жил в ней, можно сказать, в другой жизни, говорили так: за каждым успехом мужчины стоит женщина. Недавно довелось потерять возлюбленную, скорблю по ней, возношу молитвы за упокой её души. Чувствую себя чрезвычайно одиноко. Павел – мой ученик и единственный друг. Да ещё кобыла, которая со мной четыре с половиной года. Больше нет близких существ, никого. Встретив вас, я почувствовал необычайное волнение. Вы – моя муза. Дама сердца, как в рыцарских романах. Но не потому, что увидел в окне ваше лицо, поднял оброненный платок с вензелями и поднял его на копье как штандарт. Нет… Потому что вы – единственная, кто понимает меня в главном.

Теперь обе изящные бровки поднялись в недоумении. Потом принцесса звонко расхохоталась.

– Всё же вам не хватает придворной утончённости, граф. Сказываются годы, проведённые в военных лагерях с солдатами. Вы только что поставили меня в число близких вам созданий, уравняв в правах… с лошадью! Какая ещё сеньора в Испании слышала подобное?

Действительно! За языком надо следить. И ладно бы болтали по-испански, спрятался бы за плохим знанием, мол – совсем не то имел в виду. Но разговор шёл на французском.

Своего красноречия не хватило, придётся спрятаться за чужим.

Стихотворение Артюра Рембо «Украденное сердце», где оно «исходит слюной от тоски», отчего герою не до утех, знает, наверно, каждый, изучавший историю Франции и французскую литературу. Я не посмел декламировать при Исабель банальные слова песенных шлягеров, столь нравившихся королеве Марго и королеве Луизе. Девочка, ещё не вступившая толком в раннюю пору расцвета, она была умнее, глубже коронованных особ и демонстрировала невероятно широкие взгляды, невзирая на строгое католическое воспитание, лишённая перспективы взойти на престол. А в качестве мужа бедняжке достался недосвященник, опасающийся перспективы исполнить супружеский долг из-за боязни «не найти путь к Господу».