Книга Жгучие карибские ночи, страница 17 – Мейси Ейтс

– Тебе не наплевать.

– Это какой-то бред, Поппи. Ты не можешь отказаться от нашей с тобой договоренности, когда все уже в курсе.

– Могу, – возразила девушка. – И я это сделаю.

– Ты не можешь так просто уйти от меня. Ведь так?

– Нет!

– Ты хочешь уйти из-за того, что не можешь жить с чувством вины? Не верю. Я думаю, ты нашла повод, чтобы сбежать. Ты обвиняешь меня в том, что у меня нет чувств. Но не забывай, что именно ты была недотрогой до двадцати восьми лет и отказалась заниматься со мной любовью после нашей близости. А теперь после ужина с моими родителями ты готова сбежать, словно одичавшая кошка.

– Я не одичавшая кошка.

Сравнение показалось Поппи оскорбительным, но, по сути, Исайя был прав.

– А я думаю, что все именно так. Ты будешь рада консервам возле мусорки, но, как только тебя попытаются занести в уютный дом, ты готова наброситься на каждого и расцарапать.

– Что ты такое говоришь? Это все неправда!

Такого поворота событий девушка явно не ожидала.

– Это еще не конец.

– Нет, конец! – запротестовала Поппи.

– Нет.

– Отвези меня домой, – настояла она. – В мой дом!

– Ты приняла мое предложение и теперь живешь у меня.

– Я отказываюсь.

– Не веди себя как дура. – Тон его голоса изменился. – Что за двуличие? Ты говоришь, что мне нужно измениться, переживаешь о моем эмоциональном состоянии, хотя у самой проблем не меньше. Тебе, а не мне следует пересмотреть взгляды на жизнь!

Девушка нахмурилась, обхватила себя за плечи и отвернулась от Исайи. Всю поездку Поппи молчала, и, когда они приехали домой, Исайя вышел из автомобиля первым. Он сам расстегнул ее ремень безопасности и фактически вытащил Поппи из машины, словно та была обиженным ребенком.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – закричала она, пытаясь высвободиться из его объятий.

– То, что должен был сделать три недели назад, – заявил Исайя и подхватил Поппи на руки.

– Что же это? Окончательная трансформация мужчины в пещерного человека?

Исайя покрепче ухватился за ягодицы Поппи и снова ощутил возбуждение. Даже сейчас, пылая от гнева, она отвечала на его прикосновения.

«Черт подери!» – подумал он про себя.

– Хочу напомнить тебе, почему все это затевалось.

– Затевалось это для твоего удобства, – прошипела девушка.

– Неверно! Все потому, что мне не нужен никто другой, – ответил Исайя. Голос его стал низким, глаза отливали сталью. – И мы оба прекрасно понимаем, что другие мужчины тебе не нужны.

Исайя был прав, но признать этот факт Поппи не была готова.

– Ты нарушаешь правила моего контракта, – запротестовала она. – Я буду жаловаться в отдел управления персоналом!

– Не выйдет! Я владелец компании, а значит, я и есть глава отдела управления персоналом!

– Я доберусь до вышестоящих организаций по охране труда.

– Это дело касается лишь тебя и меня. Компания здесь ни при чем.

– Разве? Это личное, – взорвался Исайя, но и не подумал опустить ее на землю, – потому что мы занимались любовью, Поппи! И прекрати делать вид, что между нами ничего не было. Хотя теперь мне все стало ясно. Я понял, почему ты хотела, чтобы я держался от тебя подальше на протяжении этих трех недель.

– Потому что я в тебя не влюблена? – предположила девушка, пока Исайя поднимался по лестнице, держа ее на руках.

– Нет. В этом-то и дело. Ты в меня влюблена, причем по уши.

Поппи застыла в его объятиях, боясь пошевелиться. Она не хотела, чтобы Исайя догадался об ее чувствах, но все вышло из-под контроля.

– Ты боишься, что я заставлю тебя остаться со мной, ведь секс был хорош.

Стоило признать, что в чем-то Исайя прав.

– Я думала, что ничего плохого не случится, подожди ты еще немного.

– Я не люблю играть в игры.

– Печально, ведь другие, как правило, любят. Мы играем в игры, потому что без этого никак. Приходится хитрить и скрывать чувства, так мы пытаемся себя защитить от боли.

– Я не понимаю правил этих игр, – сказал Исайя, распахнул дверь и вошел в спальню, держа девушку на руках. – Вот что я понимаю.

Исайя опустил Поппи на кровать и впился в ее губы. Она должна была сказать «нет», но не смогла. Она хотела его.

И это ужасало ее.

«Ужасало» – не то слово, которым обычно описывают романтические чувства. Но Исайя не был романтиком, он был из тех мужчин, которых уважают и немного боятся. Может, именно страх она и испытывала, но было сложно сказать наверняка.

Поппи вспомнила то время, когда ей пришлось жить с семейной парой, которая, как выяснилось в дальнейшем, не была готова принять на попечение маленького ребенка. Они были удивлены, когда увидели шестилетнюю девчушку на пороге своего шикарного дома. Существовал даже список вещей, к которым ей не разрешалось прикасаться. Поппи жила в том доме несколько недель, боясь оставить отпечаток ботинка на ковре или что-нибудь сломать. Она боялась принести разрушения в столь красивый дом, потому что просто не вписывалась в ту семью. Она была чужой в этом доме, он ее не принял.

Похожее чувство посетило девушку и сегодня на ужине в доме родителей Исайи. Хозяева этого прекрасного уютного дома приняли ее как родную, одарили сердечным теплом и вниманием, но Поппи сразу поняла, что ей там не место. Именно поэтому она разнервничалась и решила, что будет хорошей идеей прекратить все то, что происходит между нею и Исайей.

Поппи остро ощущала одиночество. Все свое детство она была недолюбленным ребенком и ей приходилось жить с такими же детьми, не знавшими родительской любви и ласки. Может быть, поэтому ей не удалось завязать романтические отношения. В Коппер-Ридж у нее появились друзья, но даже с ними она так и не научилась быть открытой.

Исайя тоже был ее другом, но чувство к нему, которое приходилось скрывать так долго, причиняло ей боль. Теперь он обо всем знает, а значит, терять ей нечего…

– Ты думаешь, все это не по-настоящему? – спросил Исайя суровым тоном.

Мужчина встал перед ней на колени, стянул вниз ее юбку, обнажив бедра, затем поднялся и, пуговица за пуговицей, расстегнул ее рубашку.

– Сядь, – скомандовал он.

От волнения Поппи едва стояла, а потому противиться не стала.

Исайя не сводил с нее холодных серых глаз.

– Сними бюстгальтер.

Трясущимися руками она послушно исполнила его просьбу.

– Я полагаю, ты будешь жаловаться в департамент труда и по этому поводу. – Улыбка на его лице лишний раз доказывала, что ее угрозы он не воспринял всерьез.