Книга Суд над Роксаной, страница 65 – Пирс Энтони

— Ты кто? — спросила демонесса.

— А ты?

— Я Метрия, по делу от Симург.

— От Симург? В таком случае позволь представиться: морская русалка Мерси. Мы тут с Сайрусом, он играет с моим хвостом.

— Но почему в таком месте, здесь же вода не пресная и не соленая? — полюбопытствовала Метрия.

— Только такую и можем выносить мы оба, — пояснил Сайрус. — Я русал пресноводный, для меня морская вода яд, а Мерси точно так же воспринимает пресную. Вот нам и приходится искать компромисс в речном устье.

— Но зато наши дети одинаково уверенно чувствуют себя что в реке, что в море, — горделиво заявила Мерси.

— Поздравляю. Но как бы мне повидать Мелу?

— О, мама с принцем Налдо. Она показала ему трусики и…

— Это я знаю. Но где они сейчас?

— Во владениях принца, в подземных пещерах нагов. Налдо накачал туда соленой воды.

— Спасибо, — сказала Метрия и устремилась к пещерам, где уже побывала в ходе выполнения этого задания.

Мела плескалась в искусственном соленом озере и при появлении Метрии взвизгнула, как невинное юное создание, хотя ее женские достоинства вовсе не наводили на мысль о невинности.

— Это всего-навсего я, Метрия, — напомнила ей демонесса.

— Привет. А я тебя не заметила.

— А что же тогда визжала?

— Это все Налдо… он играет с моим хвостом.

Видимо, и мать и дочь имели хвосты, пред которыми было невозможно устоять.

— Я должна вручить тебе повестку.

— Куда? Зачем?

— Ты вызываешься свидетельницей по делу Роксаны.

— Той большущей птицы? А что она натворила?

— Не знаю. Надеюсь выяснить в ходе разбирательства.

— Интересно, — русалка приняла диск. — Суд-то где состоится?

— В Безымянном замке.

— Как туда добраться?

— Принц Дольф доставит. — Метрия разжала руку, и оттуда выглянула крохотная птичья головка.

— Ну и пташка, — промолвил Налдо, высунув голову из оды. — Маловата, чтобы переносить такую женщину, как моя жена.

Дольф превратился в птицу рок и уселся у кромки воды.

— Нет, пожалуй, не маловата, — покладисто согласился Налдо. — А мне туда можно?

— В список ты не внесен, но, думаю, можешь быть зрителем.

— Сейчас оденемся и летим, — сказал принц, принимая человеческий облик. Мела расщепила хвост, сформировав ноги, вылезла из воды и натянула клетчатые трусики. Глаза птицы рок опасно вытаращились.

— Может, стоит надеть что-нибудь еще? — нехотя предложил Налдо.

Она надела платье, а ее супруг облачился в наряд, подобающий принцу.

— Мы встретим вас на поверхности, — сказал он Метрии. — Твоей птице рок отсюда не вылететь.

Он был прав. Демонесса раскрыла ладонь, и Дольф снова превратился в колибри. Она вылетела на поверхность и, дожидаясь, пока супружеская чета поднимется по лабиринтам подземных переходов, спросила:

— Ты что, трусиков не видел?

Принц Дольф принял истинный облик.

— Видел, как не видеть. Электрины, конечно. Они миленькие, но…

— Но трусики Мелы — зрелище ни с чем не сравнимое, — закончила за него Метрия. — Как мне помнится, она чуть не свела тебя с ума и без них.

— Было дело, я не забыл.

— И не забывай, — строго сказала демонесса. — Тогда она не имела права показать тебе трусики, это было бы нарушением Заговора Взрослых. Поэтому и я не показывала тебе свои.

— Знаю. Меня это сильно расстраивало.

— Ничего не поделаешь, такова суть Заговора. До чего докатился бы Ксанф, получи дети возможность видеть все, что им хочется, невзирая на Взрослую Тайну?

— Теперь-то мне это ясно, но тогда я не понимал.

— Правильно, потому что детям этого понимать не положено. Их необходимо держать в состоянии постоянной заинтересованности, всячески возбуждать их любопытство, заставлять их верить, что от них скрывают нечто невероятно увлекательное. Иначе Тайна не имела бы никакого смысла.

— Это точно, — согласился Дольф.

Каменные врата отворились, выпустив на поверхность земли Налдо и Мелу. Дольф, превратившись в птицу рок, аккуратно подхватил их когтями, поднял в небо, но по забывчивости вместо Безымянного замка понес в замок Ругна.

— Ну и ладно, — сказала Мела, когда ошибка обнаружилась. — Подождем до суда там. Я поболтаю с подружками, а Налдо найдется о чем поговорить с особами королевской крови.

— Меня это вполне устраивает, — согласился Налдо. — Возможно, мне удастся встретиться с принцем-демоном, за которого собралась замуж моя сестра. Я переживал из-за того, что она никак не могла найти суженого, но теперь все уладилось.

Метрия устояла перед искушением поведать о своей роли в этой истории. То есть она была не прочь похвастаться, благо было чем, но время поджимало. Нужно было разнести остальные повестки, и потому, доставив супругов в замок Ругна, демонесса поспешила к следующей по списку, огрице Окре.

Особых проблем она не предвидела, поскольку знала, что Окра со своим мужем, огром Вдребезгом, живет в самой гуще самого темного леса, а установить их точное местонахождение было несложно по скрученным в крендели древесным стволам и испуганному виду средних размеров драконов. То были верные признаки присутствия огра. Окра по меркам своего народа была недостаточно безобразна, недостаточно глупа и недостаточно сильна, однако Вдребезг пленился ею, поскольку у него этих качеств в избытке хватало на двоих. Сама она считала свои успехи результатом того, что ей удалось стать Главным Действующим Лицом, а с таковыми, как известно, никогда не случается ничего по-настоящему плохого.

Посреди гнутого ломаного леса стоял сплетенный из грубо перевитых древесных стволов дом, рядом с которым не слишком огромная по меркам своего народа огрица колотила кувалдой по скорлупе здоровенного огреха. Скорлупа была крепкой, но, оказавшись между молотом и наковальней, а точнее, между кувалдой и гигантским обомшелым валуном, она не имела шансов уцелеть.

— Привет, — сказала Метрия. — У меня для тебя повестка. Будешь свидетельницей по делу Роксаны.

— Не знаю, смогу ли я, — ответила Окра. — Видишь, мне нужно расколоть скорлупу и добыть этот огрех, чтобы Вдребезг мог подкрепиться и вечерком пугануть одного дракона.

— А что, разве он сам не может расколошматить скорлупку?

— Вдребезг-то? Так ведь, он если тюкнет, все разлетится вдребезги — и скорлупа, и ядро. Такой уж он у меня, — она любовно улыбнулась, отколов еще кусок скорлупы. — Но он все равно мне помогает. На земле бить бесполезно, огрех в землю вобью, на камне — камень расколется, а у него на голове в самый раз.