Книга Рутина, страница 37 – Евгений Алехин

В «Липках» ожидалась безумная пьянка длиной в рабочую неделю. Я подумал так: сначала я поговорю с Сигитой, буду спокоен и тверд, заставлю ее страдать и жалеть, потом встречусь с режиссером Ваней, дам ему по лицу, если технически будет возможно, а потом буду пить неделю и, может быть (я позволял себе мысленно эту мрачную шутку), покончу с собой прямо на форуме, среди молодых писателей.

Когда мы с Маратом ехали в маршрутке от Зеленогорска, он сказал:

– Главное, ты не пори горячку, сынок. Возвращайся скорее. Сигита хорошая девчонка, красивая и умная. Но ей тяжело с тобой, а тебе с ней. Она, как и все, ищет комфорта. К тому же, как я понял, у нее не все дома. Ей нужен кто-то попроще, поскучней. И тебе, кстати, тоже нужен кто-то попроще. Может быть, баба постарше тебе нужна, нет?

– Сигита старше меня.

– В смысле самостоятельная, с которой не надо нянчиться. Ты будешь заниматься своими делами, баба своими. При этом вам хорошо будет вместе. Такие отношения тоже бывают.

– Но наказать-то надо ее нового хахаля?

– Это на твое усмотрение. Ты пойми, что в двадцать три года все еще только начинается. Свою женщину так рано никто не встречает.

Чтобы сменить тему, мы заговорили о наших книгах. Марат сказал не забывать про роман, приглядываться на форуме, пристроить в какой-нибудь журнал. Таким шансом надо воспользоваться.

– Не знаю, отец. Я еще от «Лимбуса» не получил ответа. Может, туда его примут?

– Да не примет его этот Барменталь. Ты его рожу видел?

Марат настаивал, что следует соваться в разные места. Никогда не знаешь, где получится. И не забывать писать дальше. Это должно стать привычкой.

Вечером, перед тем как сесть на поезд, я созвонился с Сигитой. Она была у мамы и предложила мне с вокзала сразу приехать к ней на «Ботанический сад», чтобы мы все обсудили и решили, как быть дальше. Она сказала, что несколько дней не виделась с режиссером Ваней, чтобы я постарался не ревновать.

– Мне хочется, чтобы ты понял меня и мы с тобой договорились, – сказала она. Наверное, заготовила реплику.

Я поехал с вокзала к ней, но в метро задал себе вопрос: и что дальше, зачем я все это делаю? Сейчас я опять прощу ее? Тогда я отключил телефон, вышел на «ВДНХ» и пошел в общагу, чтобы пить пиво с Михаилом Енотовым. Он не так давно расстался с Альбиной.

Можно было попробовать отключиться от реальности и устроить старый добрый общажный запой. Так мы и сделали.

На следующий день я проснулся рано утром в объятиях своей первой девушки Элеоноры. Сперва я даже не понял, где мы и что происходит. Я решил, что последние несколько лет моей жизни – сон. Что я все еще с Элеонорой, я не переезжал в Москву, не учился во ВГИКе, а потом не убегал в Петербург. Я подошел к окну и увидел лимузины, задний двор, и все понемногу сошлось. Я еще раз обернулся – точно, это была она, Элеонора. Первая, кому я сказал «я люблю тебя», не считая матери, но это было в совсем раннем детстве. Это была комната в нашем блоке, которую раньше занимал Доктор Актер и еще один мой одногруппник, комната, куда потом въехала Сигита, подселив фиктивную соседку, студентку, снимавшую квартиру (мы их называли «мертвые души»), чтобы быть близко ко мне, да еще и по-королевски, в отдельных апартаментах.

Я как-то, будучи пьяным, умудрился позвать Элеонору, которая тоже недавно переехала в Москву, да еще и переспать с ней на той же кровати, на которой неделю назад мне изменила Сигита. Отчасти я отомстил, обтрухав ее простыни. Но не помнил даже, как все это провернул.

– Привет, – сказал я. – Просыпайся.

Погладил ее спину, ее родинки. Она открыла глаза и сказала свое «привет».

Мы пошли завтракать в пиццерию. Она рассказала о том, как провела последние несколько лет. Сидела на игле со своим парнем, который был после меня, но все нормально, могу не волноваться, ВИЧ она не подхватила. Сейчас вот переехала к матери, хочет попробовать открыть небольшой магазин одежды. Я начал было рассказывать про себя и Сигиту, но Элеонора остановила меня: ночью, между любовными упражнениями, я уже все это рассказывал. Еще заставлял ее слушать «ночных грузчиков», рассказал про своих друзей в Петербурге. Времени не терял.

– «Меня больше никто не полюбит», – все время восклицал ты, когда терял нить истории, – сказала Элеонора. – Евген, ты был как ребеночек.

Давно меня так никто не называл.

– А ты что? – спросил я.

– А я тебя успокаивал. Сказал, что еще много раз полюбят и что ты изменился. Стал взрослее, красивее. Вкус появился. Это и правда так. Не переживай из-за телки. У тебя их много будет.

– Спасибо. Но я не знаю, нужно ли мне много или хватит одной.

– Я тебя еще немного люблю. И твоя Сигита, я уверен, тоже будет любить тебя еще долго. Вопрос в том, нужно ли ее возвращать.

– Может, лучше тебя вернуть?

Она скорчила гримасу. Я проводил Элеонору до метро. Сказал спасибо, поцеловал, остался один. Это для меня было чудо, немного болезненное. Воспоминания обо мне семнадцатилетнем мешались с шумом города и наваливались со всех сторон. Элеонора мне привиделась, не могла же она правда провести со мной ночь. Совершенно не помнил, как позвал ее в общагу, и был очень рад ее вниманию и словам.

Я запрыгнул в первый попавшийся троллейбус, хотелось сесть на сиденье, смотреть в окно и ничего не предпринимать. Элеонора дала мне противоядие. Только к ней я испытал что-то вроде тех чувств, которые испытывал к Сигите. Только они две обладали такой красотой, которая у меня не вызывала сомнений, хотя ничего общего в них не было. И пахли они по-разному, но обе – были лучшими. Догадывался, что максимум на один день растянется чудо-действие, дальше ломка вернется и придется карабкаться самому.

Вернулся в блок и спросил у Михаила Енотова:

– Ты видел Элеонору? Она же была тут?

– Видел, конечно. Удивлен, но рад, что тебе до сих пор дают, обезьяна Джеки. Даже пьяному в жопу.

– Странно это.

Михаил Енотов сказал, что я гомосек, раз сплю с девушкой, говорящей о себе в мужском роде. Так не всегда, оправдался я, – в электронных письмах она иногда пишет о себе как о женщине. Вот такой у нее прикол: считает, что ее подлинная личность – мужчина. При том, что сама она очень женственная и любит член.

Встреча с режиссером Ваней случилась после обеда. У меня в руках были пакеты с пивными бутылками, я шел с Орловичем из магазина. Там, в магазине, я его случайно встретил и позвал выпить.

У входа в общагу парковалась машина.

– Подожди, Орли, – сказал я. Он остановился на крыльце.

Я подошел к тачке, встал перед ней и смотрел на Ваню, который был за рулем. Ваня смотрел на меня. Рядом с ним на пассажирском сиденье был Дэц.