Онлайн книга «Ученик поневоле»
– Этому учат огневиков с первого курса. Считается, что это заклинание из золотого списка, то есть из числа наилучших по параметрам потребления силы мага и производимого за её счёт эффекта. Следующая ступень – огненный шар. Тут уже над ладонью зажёгся малиновым клубком огонёк побольше. – И снова золотое соответствие силы и эффекта. Шар полетел вслед за стрелой, гудя как рассерженный шмель, и растёкся по стене, оставив пятно копоти. – Ну и наконец, – с некоторым усилием Сергей подвесил над ладонью нечто, напоминающее маленькое багровое солнце, на которое было больно смотреть, – огненный взрыв. Радиус гарантированного поражения не защищённых магическими щитами целей – десять метров, в радиусе пятидесяти метров обеспечивается полное подавление боеспособности не защищённых магией подразделений. Защиту от близкого разрыва обеспечивают лишь щиты начиная с третьего класса. Я с опаской посмотрел на аналог вакуумного боеприпаса в руке трудовика. Последний, к счастью, не стал проверять окрестные стены и нас на устойчивость к подобным творениям военно-магической мысли, а открыл большое окно и швырнул шар куда-то вниз. Снаружи гулко бахнуло и раздались чьи-то приглушённые визги. – Полигон там, как раз у старшего курса занятия, – вернувшись от окна, довольно пояснил Юрьич. – Чтоб не расслаблялись. – Без жертв хоть? – встревоженно поинтересовался я. – Разбросало маленько, – не разочаровал меня трудовик, – но жить будут. Так, о чём это я? – О шаблонности решений. – Точно. Шаблонность, да. Это самое пресловутое золотое соответствие. Все упёрлись в него как бараны и даже не думают хоть как-то свои заклятья модифицировать. А закавыка в чём? Да в принципе минимизации затрат и наибольшей энергоэффективности заклятья. Но это ведь не значит, что то, что хорошо в мирной жизни, хорошо и в бою. Нет! Врага надо удивлять. Отодвинув стул, Глушаков присел и принялся на нём раскачиваться под жалобный скрип не рассчитанных на это ножек. – С другой стороны, тебе хорошо. По внешнему виду заклятья сможешь сразу сказать, что тебя ждёт. – Ага, – покивал я головой, прикидывая последствия применения подобных заклятий на мне. – Или стрелой дырку просверлят, или с кулак дырень прожгут, или вообще разнесут на мелкие кусочки. Сергей хмыкнул, но, посмотрев серьёзно, ответил: – Ты не производишь впечатления опытного и опасного противника. А проклятья – дисциплина в прямой дуэли недооценённая. Считается, что ими очень сложно нанести быстрое поражение сопернику. – А как же тогда в переулке? – не удержался я. Стёкшие лужицами студенты до сих пор нет-нет да появлялись перед внутренним взором. – Ты не сравнивай, – покачал головой с лёгкой иронией Юрьич. – То, что та тварь проделала с твоей силой, ни одной ведьме не под силу. С другой стороны, я видел, что может настоящий мастер проклятий. И я тебе так скажу: у обычного мага там мало шансов. Только если застать врасплох, да и то отложенное посмертное проклятье никто не отменял. – Ты говоришь про Элеонору? Я отложил ручку. Разговор постепенно переходил из плоскости учебного занятия в плоскость неформального общения. – Про неё, – кивнул Сергей. – Слушай… – я чутка замялся, но затем, решившись, спросил: – А ты не знаешь, почему она такая красивая? Ну прям идеальная. Я как посмотрю на других ведьм, так никак понять не могу, неужели она изначально такой красоткой была? А если была, то почему не замужем до сих пор? Выслушав меня с лёгкой полуулыбкой, Юрьич покачал головой. – Нет, не была. Такой идеальной, я имею в виду. Но ты не забыл, что она магистр? А магистр – это маг, равно владеющий на мастерском уровне двумя направлениями магии. Она мастер Проклятий, а ещё – мастер Жизни. А среди последних некрасивых не бывает. Постепенное сродство с магией не просто исправляет врождённые дефекты тела, приводя его к биологическому оптимуму, но и наделяет адепта практически идеальным здоровьем и весьма значительным долголетием. – Понятно… – негромко протянул я. И даже чуть взгрустнулось, потому что была некоторая надежда, что и мои девчонки смогут когда-нибудь тоже стать такими, как их завкафедры. Желательно, конечно, с более мягким характером. А тут оказывается, опять всё дело в специфической магии. – А как вообще дуэль проводится? – Ну… – замялся теперь Глушаков, – мне сложно ответить. Я обычно в дуэлях с магами не участвовал. – Хорошо тебе, – завистливо буркнул я. – Да не очень, – вдруг серьёзно и тихо ответил тот. Ненадолго повисла тишина. Мне опять стало совестно, потому что я внезапно вспомнил, что с этими самыми дуэлями у Юрьича связаны не слишком хорошие воспоминания, на которые мои слова невольно его натолкнули. – А практические занятия будут? Спарринги там? – перевёл я тему в чуть иную плоскость. – Спарринги? – задумчиво пожевал трудовик это слово. – Спарринги надо, теория без практики – ничто. Вот только лучше не со мной – сработают ещё боевые рефлексы, и тогда учить мне будет уже некого. Я сглотнул. – Есть, конечно, один вариант… Я встрепенулся, оживая. – Вот только убедить его будет той ещё задачкой. – А кто он? – Мастер Иквус… * * * – И зачем ты меня звал, Сергей? Завхоз был как обычно высокомерен, даже несколько груб, и вызывающе неприступен, являя собой мужскую версию мадмуазель Элеоноры. Одет он был как всегда с иголочки и в идеально сидящую на нём одежду, а носки его высоких ботфорт бросали на меня яркие солнечные зайчики. – Надо помочь одному хорошему человеку, – Глушаков поднялся со своего места и протянул руку, сжимая холёную завхозову ладонь в крепком рукопожатии. – Ему, что ли? – небрежный взмах головой в мою сторону ясно дал понять, что пока меня не относят не то что к хорошим, но и вообще к людям. – Ему, – улыбнулся Юрьич. – С домовыми решить? – чуть приподнятая бровь показала, что Иквус в курсе некоторых моих трений с этим племенем, но Сергей в ответ отрицательно качнул головой. – Нет. Тут, понимаешь, дело такое, что Павел у нас нежданно-негаданно стал Избранным. Сказано это было с лёгкой усмешкой, но дрогнувшая еле заметно рука завхоза да режущий пристальный взгляд, который он медленно перевёл на меня, заставили зябко передёрнуть плечами. – Так получилось, – неуверенно развёл руками я. – Девочки с проклятий его избранным вдруг посчитали, – дополнил трудовик. – Верят в пророчество. По лицу завхоза внезапно пробежала целая гамма чувств, которую, несмотря на всю свою хвалёную невозмутимость, он не смог сдержать. А затем он негромко и устало пробормотал: |