Книга Ученик поневоле, страница 53 – Александр Курзанцев

– Чего это она? – шёпотом спросил я у Эльзы, кивая головой в сторону раздухарившейся ведьмочки.

– Да пыталась она как-то познакомиться тут в разное время с двумя парнями. Думала, может, что серьёзное получится, а те сначала с неделю от неё бегали, а затем, когда поняли, что Дана – девушка настырная, оба и заявили, что они того, женским полом не интересуются.

Я непроизвольно хмыкнул, а Эльза добавила:

– Полагаю, они просто повод придумали. Испугались, что если напрямую отказать, то та проклясть их может. Сам понимаешь, уж лучше сказать, что не она какая-то не такая, а сами не такие.

– А правда, что ты Покров смог создать? – неожиданно, перебивая весь остальной гам, спросила меня подобравшаяся ближе Мерв.

Внезапно наступила тишина, и, оглядевшись, я понял, что этот вопрос интересует всех.

– Правда, – кивнул я.

– Наш мессир – точно аватар! – громко и с удовольствием провозгласила девушка.

– Ну это вряд ли. Резерва у меня кот наплакал, – рассмеялся я.

– Это пока, – убеждённо ответила ведьмочка.

Нестройной толпой шагали мы к мужскому общежитию, и я, вдыхая свежий воздух и активно впитывая витамин D, думал, что жизнь всё-таки прекрасна.

В это время в кабинете директора…

Бросив изрядно потрёпанную газету на стол перед двумя вызванными на ковёр преподавателями, которыми были как всегда невозмутимый Иквус и насупленный Глушаков, Кхан возмущённо встопорщил бороду и гневно произнёс:

– Вы что, не можете этого вашего Ширяева держать в рамках? Он уже на студентов нападает!

– Директор, вы слишком близко к сердцу принимаете не стоящие внимания вещи. Дверь была установлена в тот же день, восстановительный ремонт домовиками проведён, даже поклеены новые обои, как они и хотели, розовые, с мишками, – мельком глянув на газетную страницу, сложенную таким образом, что резонансная статья оказалась наверху, размеренно произнёс завхоз.

– Тьфу, развелось педиков, – негромко буркнул Глушаков, продолжая буравить взглядом пол.

– Гомофоб! – припечатал того Кхан.

– Толераст, – холодно бросил Иквус в ответ, выразив тем самым свою поддержку товарищу.

– А вы вообще социопат! – не остался в долгу директор.

– От социопата слышу…

– А вы сами-то, директор, не из этих часом? – поднял тяжёлый взгляд трудовик.

Кхан поперхнулся и, медленно багровея, несколько раз приоткрыл молчаливо рот, словно рыба.

– Да я заслуженный!.. Да у меня!.. Да сам император!.. А вы мне такое!..

– А я бы не удивился, – всё так же индифферентно и в пустоту заметил тихим голосом Иквус. – Вот так работаешь с человеком бок о бок много лет, думаешь, что знаешь его, а потом, уже после его смерти, вдруг узнаёшь, что он, оказывается, гей. А его старинный и непримиримый враг, тоже уже погибший, не просто враг, а бывший любовник. Вот у вас, директор, есть старинный непримиримый враг?

Завхоз немигающим взглядом уставился в очки-четвертинки на носу Кхана, и тот медленно осел, хватаясь за сердце, обратно в директорское кресло.

– Тьфу, – снова сплюнул на пол Глушаков.

* * *

Наверное, кто-то там наверху наконец-то решил, что меня можно оставить в покое, или же я исчерпал лимит приключений на полгода вперёд. Дни шли за днями, а я только ел, спал да занимался всё больше увлекающей меня дисциплиной проклятий. О, поверьте, я оценил то, как порой вовремя применённое в нужном месте и в нужное время, оно кардинально решает дело в твою пользу.

Вообще всё как-то притихло – ни тебе нападений, ни провокаций, даже паломничество ко мне с других факультетов на тему походить на их занятия как отрезало. Правда, и я старался лишний раз ведром направо-налево не размахивать, полностью сосредоточившись на учёбе и стараясь не замечать ничего вокруг.

Впрочем, изменения были. Общага при моём возвращении натурально замирала, и в коридорах наступала мёртвая тишина, да ещё на занятия по общей магии меня пускать перестали. Как объяснил Глушаков, из-за большого количества обращений родителей других студентов. Опять же, меня не совсем их лишили, а перевели на индивидуальное обучение всё с тем же Глушаковым. Обычно мы эти занятия проводили вечерком и под трёхлитровый бочонок пива, расходясь часа через два весьма довольные результатом.

Ах да, проклятья. О, это была песня! Скастованный однажды Покров совершил прорыв не в увеличении резерва, а в управлении магией, повысив мой контроль и позволяя работать с куда более тонкими и сложными плетениями, чем раньше. Да, на что-то прям мощное у меня оперативного резерва не хватало, но в рамках него я мог сплести почти любое заклятье. Не сразу, конечно, это же надо держать в памяти и практически визуализировать паутину плетения, а я, хоть и обладал неплохим воображением, всё же настолько хорошей памятью похвастаться не мог.

Вот тут-то я и вспомнил о непременном атрибуте любого книжного или фэнтезийно-игрового мага – о книге заклинаний.

Пошёл к Элеоноре – всё-таки мой завкаф, к кому как ни к ней с такими вопросами идти в первую очередь.

Кафедра ведьмовства располагалась в административном корпусе факультета темномагического волшебства на третьем этаже. Бывал я тут не слишком часто, и каждый раз, входя в широкие, стилизованные под склеп двери корпуса, глубокомысленно хмыкал, оказываясь в полутёмном коридоре, оформленном по всем правилам комнаты страха. Было это, на мой взгляд, ничем иным как выпендрёжем, ну и в какой-то мере дополнительной защитой от излишне любопытных посторонних.

На высунувшуюся из стены жутковатую морду я цикнул и короткой фразой «сгинь, прокляну» заставил её убраться обратно в стену. С некоторым запозданием меня распознало как своего, и звон цепей с потусторонним подвыванием прекратился, а коридор подсветила строчка вспыхнувших магических светильников.

Заломившись на родную кафедру, я церемонно кивнул методистке – молодой ведьмочке, похоже, только-только окончившей академию и всё ещё чувствующей себя не в своей тарелке, судя по тому, как она ойкнула при моём приходе, роняя стопку свитков из рук.

– А-а, ведьмачок! – поприветствовала меня старая ведьма, оккупировавшая самый большой стол в углу приёмной и исполняющая у Элеоноры обязанности секретаря.

– Стрижанна Дракусовна, – кивнул я и не чинясь присел на край её стола. – А госпожа магистр у себя?

– У себя, милок, у себя. Торопишься аль развлекёшь бабушку прибауткой какой?

– Как не развлечь?

Я и вправду был не прочь поговорить с ведьмой. Заведующие приходили и уходили, а эта мадам сидела как ни в чём не бывало. Ходили слухи, что она тут уже пару сотен лет и на покой не собирается. Контакт с ней я наладил в первое же своё появление, с ходу рассказав пару адаптированных под местные реалии анекдотов, до которых бабулька оказалась дюже охочей.