Книга Прощание. Последний конфликт, страница 35 – Анастасия Ольховикова

— Декорации сменились, а мы с тобой все также вместе, — не стала скрывать причину своей задумчивости, не укрывшейся от Преображенского, я.

— Может, это судьба? — обезоруживающе улыбнулся он и, не став дожидаться, когда я соображу с ответом, направился к лестнице, ведущей вниз.

Обычная такая лестница в сером коридоре, освещенном изнутри. Обычный психолог, который умеет управлять транспортником. Надо ли объяснять, почему я дала себе установку ничему не удивляться?

В принципе, ничего из ряда вон выходящего я и не увидела. Ничего, что не могли бы придумать в нашей фантастике. Наверное, несмотря на прогресс, в дизайне лейниан все же сказывался тот факт, что мы происходим от одного предка. Или большую роль играла явная техническая составляющая их прогресса. Судить хотя бы по носимой ими одежде — внешнему виду уделялось не так много внимания. Просто кожа у всех была здоровой, волосы — блестящими, глаза — зоркими, а руки — сильными. Ничто так не украшало человека, как истинная природная грация.

Миновав два уровня, мы вошли в высокий и приличный по площади ангар. Транспортный отсек, подумалось мне. Летательные аппараты здесь были в основном небольшого размера — по моим подсчетам, человек на десять — двадцать по вместимости. Подойдя ближе, я даже не сдержала смешка — такое острое создалось впечатление близости к дому.

— Что, Лей? — обернулся Преображенский.

— Летающий автобус, — фыркнула я. — Зенит цивилизации — и летающий автобус!

— Бензина нет, — покачал кадровик головой. — Так что не совсем.

Я только глаза закатила, прикрыв лицо руками:

— Электроники на пике цивилизации без капли чувства юмора!

Внутри, конечно, далеко не автобус оказался: Преображенский усадил меня в пассажирское кресло, а сам устроился впереди на сиденье, окруженном сенсорными приборными панелями. Дверь закрылась, стоило ему приложить руку к монитору перед собой. А затем мы плавно взмыли в воздух. Очень скоро амбар открылся, выпуская нас наружу.

— Вы так увлеченно беседовали с главой управленцев и Алиной, — решила я закинуть пробную удочку, уповая на то, что кадровик подвоха не почует.

Саш усмехнулся, не оборачиваясь:

— Всему виной стала нестыковка в вопросе твоего наблюдения. Я утверждал, что смогу присмотреть за тобой, Алина давала тебе не совсем достоверную характеристику.

— Судя по всему, выиграл ты, даже несмотря на то, что она выше по положению, — сделала я правильный вывод.

— Лей, не забывай: руководит тот, на кого возложена миссия. Помнишь, как с Артуром? В мирное время он не может обнажать клинок войны. Так и здесь. Просто в данной ситуации огромную роль сыграло то, что я считаюсь экспертом в области человеческих эмоций. Алина всего лишь наблюдатель, несмотря на положение. Я же десять лет провел на Земле.

— Я до сих пор не понимаю, как ты можешь в нас разбираться, когда, в сущности, только набор эмоциональных признаков диагностируешь и неспособен испытывать то же самое, — недоверчиво возразила я.

— Ой ли? — в голосе мужчины отчетливо слышалась насмешка. — А как же наш с тобой медленно, но верно пополняющийся словарь?

Это было шахом и матом, так что я не нашла ничего более подходящего, как промолчать. Чтобы не думать о последних словах Преображенского, перевела взгляд на картину за стеклом (во всяком случае, заменитель окна в летающем недоавтобусе очень напоминал именно этот материал), и пока мы спускались с верхнего яруса с белыми парусами — накопителями солнечной энергии, старалась не упускать из вида ни единой детали.

Здесь совершенно не было птиц. Возможно, связано это было со словами Майдиорна о том, что мелкая живность в их условиях не выживает. Веня, надо сказать, чувствовал себя довольно хорошо, только язык высунул, чтобы хоть немного спастись от жары. И пусть прилетели мы, по ощущениям, позже полудня, а самый зной уже пошел на убыль, во время встречи с высокопоставленными представителями лейниан даже я ощущала пагубное воздействие Солнца. На этой планете оно визуально казалось больше. Наверное, потому, что диаметр Лей превосходил земной, оттого все, кто был на поверхности, наблюдали светило несколько ближе, чем в аналогичных условиях на Земле.

Внизу обстановка ощущалась намного приятнее. Опустившись в нижний город, Саш начал умело лавировать среди таких же автобусов, как и тот, в котором летели мы. Мне сразу вспомнился фильм тысячелетней давности, где главная героиня падала среди похожего потока летающего транспорта, да так удачно, что проломила крышу такси главного героя. Криво улыбнувшись, я на миг ощутила себя ею. Только вот мой водитель был намного безопаснее.

Высотки у поверхности планеты поражали своими объемами. То ли численность лейниан была огромной, то ли просто они любили большие пространства для жизни, но у одного из многоквартирных домов я насчитала не менее сорока этажей. И как вообще такая громадина могла существовать, не делая попыток накрениться и обвалиться? Наверное, опять какой — нибудь аналог ликвидсейфа для устойчивости использовали… вдаваться в детали я не стала, лишь мысленно пожелала, чтобы меня поселили в чем — нибудь менее зрелищном.

— Ты любишь помещения побольше или наподобие своей квартиры? — внезапно поинтересовался Саш.

— Не имеет значения. Лишь бы не на шестьсот шестьдесят шестом этаже, — не стала скрывать я впечатления от высоток.

Мой спутник молчал с минуту, а затем ответил:

— Ты, наверное, имеешь в виду жилища персонала. Это делается для экономии места, и с каждым новым этажом возрастает защита помещения от радиации.

— Экономия места? — поначалу не поняла я.

— Солнце губительно для планеты, — пояснил Саш. — Поэтому каждый свободный метр почвы — это лишний предлог для того, чтобы обработать ее и сделать плодородной. Плюс деревья, кустарники — они тоже играют важную роль в формировании естественной защиты атмосферы от переизбытка ультрафиолета. Фотосинтез есть даже у нас.

— И все в курсе, что, чем выше этаж, тем быстрее возможность изжариться, так?

— Так. Поэтому в подобных домах живут люди с особой устойчивостью к излучению.

— Которая обусловлена изменениями в геноме, — кисло предположила я. Молчание Преображенского я расценила как согласие. — Но ведь тогда они должны быть загорелыми! А все лейниане, которых я видела, бледные, как поганки.

— Это ты нас с грибами сейчас сравнила? — неожиданно восхитился Преображенский. Неужели шутку оценил? — Все дело в том, что управляющие элемент планеты живут в малоэтажных домах. В одном из таких мы тебя и обоснуем на время до совета.

— Обоснуем? — насторожилась я. — Я буду там одна с Веником? — почему — то эта мысль вызвала нехорошие ощущения в груди.

— Нет, Лей, — спокойно отозвался Преображенский. — Одной тебе еще долго не грозит быть.

Дома, о котором говорил Саш, мы достигли спустя пятнадцать минут. Веник оживился, стоило автобусу приземлиться на небольшой лужайке, выложенной камнем, а двери открыться. Собак явно хотел расправить лапы. Я желала того же.