Книга Вкус одержимости, страница 9 – Елена Лабрус

И да, он был. Только ровно в тот момент, когда я сообразила, что белеющее в темноте здание нужно объехать слева, именно слева со мной и поравнялся чёртов Форд и отрезал путь.

Надеяться, что мне удастся протаранить покосившийся забор на машине с литровым двигателем, и продолжить путь по непаханной целине на крошечных колёсиках было глупо, но я всё же попыталась.

И под дружный смех, что раздался из остановившейся рядом машины бесславно ткнулась в забор.

— Остановка, крошка! Приехали! — заглянул в окно тот, которого я назвала Высокий. — Давай, давай, вылезай сама. Не заставляй меня упрашивать. Будет хуже, если мне придётся тебе помогать.

— Нет, — замотала я головой, стараясь не смотреть в его сторону. — Нет, нет, нет, нет!

Удар в стекло. Треск ломающегося стекла.  Щелчок замка.

В салон ворвался запах сырой земли, свежей травы, а потом табака и мужской туалетной воды.

— Шевелись, крошка! — подхватили меня сильные руки и немилосердно потащили наружу.

— Ярик, — беспомощно оглянулась я, на стоящего в стороне Блондина. — Ярик! Пожалуйста, не надо!

— Не скули, — подхватили меня другие сильные руки, скрутили с силой, когда я попробовала брыкаться. — И не дёргайся! Будешь послушной девочкой и ничего с тобой не случится. Слышишь? — схватив за волосы, подтянул меня к себе Третий. — Ничего плохого. Мы просто немного позабавимся и всё. Может, тебе даже понравится, — гоготнул он.

— Нет! Нет, пожалуйста! — выгибалась и дёргалась я как могла, когда они тащили меня вдвоём. Высокий и Третий. — Пожалуйста, не надо!

— Не надо кому? — усмехнулся кто-то из них. — Мне так точно надо. И чем сильнее ты брыкаешься, тем больше надо, — закончил он под дружный хохот.   

Какие-то коридоры, стены, потолки. Я вырывалась, озираясь по сторонам. Но сквозь спутанные волосы видела только смутные очертания, да чувствовала запах старой побелки и плесени.

Где мы? Что это за место? Что это за здание? Я что-то бессвязно выкрикивала, пока меня несли, но смысла в этих вопросах, как и в ответах не было никакого.

Какая мне разница где меня изнасилуют и убьют? Какая мне разница что здесь было раньше, если теперь это будет место моей боли?

 — Видишь, здесь даже уютно, — швырнули меня на грязный матрас. Но осмотреться я не успела.

Всё было слишком быстро и слишком одновременно, чтобы я могла сказать: сначала с меня сняли футболку, а потом брюки или наоборот. Сначала сорвали лифчик, а потом сдёрнули трусики или в обратной последовательности. Сначала меня накрыл ужас, а потом стыд или мне сперва стало невыносимо стыдно, что я даже не смогу прикрыться, ведь мои руки и ноги привязали распятьем к старой железной кровати, а потом я в ужасе заплакала.

— Вот только давай без соплей, — скривился Высокий и посмотрел на меня сверху оценивающе. — А ты ничего. Худая, но с сиськами. А соски как торчат! Сладенькая, — с силой провёл он большим пальцем по моим губам, сминая кожу, и сделав неприличный жест языком, довольно улыбнулся, отходя в сторону.

— Подожди! Как тебя зовут? — выкрикнула я, стараясь задрать голову, чтобы его увидеть.

— Что, уже хочешь меня? Никак, — отозвался он издалека.

— А меня Ника.

— Ну вот и познакомились, Ника, — гоготнул он. — Слышь, Ярик, глянь, а она везде блондинка.

Я не слышала, что ему ответил Ярик. Я слышала, как они шепчутся. А потом над головой у меня встал Третий.

Запястья с татуировками на всё предплечье и несколько пар кожаных ремешков.

Я выгнулась, чтобы рассмотреть тату: девушка, маска смерти, пистолет, и замерла — в его руке тлела сигарета. Столбик пепла уже опасно накренился, вот-вот сорвётся и упадёт мне на лицо.

 Я выкрутила шею до захрустевших позвонков, ожидая худшего, когда он стряхнул пепел в сторону. А потом и вовсе затушил окурок под мой облегчённый вздох.

— Вы там долго шептаться будете? — крикнул он. — Я сейчас выебу её без вас! А вы как хотите.

Брякнула пряжка ремня, словно он его расстёгивал.

— А тебя как зовут? — снова выгнулась я, получив совсем короткую передышку.

— Заткнись! — буркнул он.

— А меня Ника. Ника Тальникова. Я работаю курьером в «ДиЭйчДи». Знаешь такую компанию?

— Я сказал заткнись, сука! — рявкнул он и пнул кровать. Позади меня что-то полетело на пол. — Где этот сраный скотч? Вы что не принесли скотч? — орал он.

Потом что-то затрещало, словно отрывали кусок ткани.

— Лучше завяжи ей глаза, — сказал кто-то из блондинов. Я не поняла кто. У них были такие похожие голоса.

— Лучше помоги, раскомандовался, — огрызнулся Третий.

Он оседлал на меня сверху, пытаясь закрыть повязкой глаза. В нос резанул запах его промежности, несвежей одежды, табака. И я забилась в ужасе от того, что этот грязный урод будет первым. Что он засунет в меня свой немытый член, что топорщился так близко от моего лица, и я уже ничего не смогу сделать.

Но пока я ещё могла.

Могла.

Рискуя сломать себе шею, я вывернула голову и со всей силы вцепила зубами в руку, что пыталась держать мою голову.

— А-А-А! — раздался крик. — Сука!

Оглушительный удар по лицу. Хруст. Звон в ушах. Вкус крови. Всё поплыло перед глазами. Потемнело.

Мне сломали челюсть? Повредили барабанную перепонку?

Я надеялась, что от боли меня накроет спасительным беспамятством, но оказалось, что мне просто завязали глаза.

— Сука! Бешеная сука! — доносилось до меня как сквозь вату.

И я понятия не имела кто из них и что говорит. Больше не понимала.

— Дайте мне что-нибудь, я выбью этой грязной суке зубы!

 — Успокойся! Мы сделаем кое-что получше, — зло усмехнулись в ответ.

— Серьёзно?!

— Нет. Нет! Ты не сделаешь этого! — громко заорали в ответ. — Не смей!

Изнутри обожгло надеждой. Ярик? Кто-то за меня заступился?

— Конечно, сделаю! Лучше помоги. Или не мешай!.. Отвали отсюда!

И снова на меня сели сверху. Я облизнула верхнюю губу — из носа текла кровь. Я больше не чувствовала запахов. Не так остро. Но это было не страшно. Страшно, если они всё же найдут скотч и заклеят рот, мне просто нечем будет дышать.

— Меня зовут Ника. Ника Тальникова, — зашептала я как мантру. Почему-то мне казалось, если они узнают обо мне больше, им не захочется меня убивать. Они не смогут. Ведь я буду уже не просто неизвестная девушка, которых тысячи, которая ничего для них не значит, я буду девушкой, у которой есть имя, прошлое. Жизнь. — Вы слышите? Ярик! Никто! Я Ника. Пожалуйста, отпустите меня. Сейчас. Пока вы ещё ничего не сделали. Пока ещё не поздно.