Онлайн книга «Попаданка в академии драконов 3»
— Разве для брака не нужно одобрение артефакта? — Род Сирин силён, думаю, ты по Халэнну убедилась, — у Арендара нервно дёргается губа, — но Сирин не правящие, артефакта у них нет, и браки чаще заключаются по договору. — Выходит, Заранея с Халэнн — родственники? — Пятиюродные. Впервые познакомились во дворце. Заран предлагала ему должность в дворцовой охране, но Халэнн пошёл в службу безопасности к моему брату, сказал, ему интереснее оперативная работа. Или Халэнн боялась разоблачения? Ведь в мужском коллективе (а среди охраняющих дворец гвардейцев только мужчины), то и дело выходя в караул, сложнее держать в тайне истинный пол, чем на кабинетной работе. Опять ухожу в сторонние размышления вместо того, чтобы больше узнать о Заранее, а она такая… яркая и тёплая, даже воспоминание о ней греет. — У Заран были хорошие отношения с первой женой отца, тоже дальней родственницей Фламиров, и её взяли. Правда, насколько понял, с надеждой на то, что, возможно, она окажется избранной… Элора. — Арендар замирает, будто только сейчас окончательно преодолев внутренний барьер в чуть не рухнувших отношениях с братом. Формальная любовница… никак не привыкну, что «любовница», пусть и с припиской формальная, лишь придворная должность, не подразумевающая интимных отношений с «любовником». Ах, если бы Заранея оказалась избранной Элоранарра, как много проблем удалось бы избежать, он с ней, такой лучистой, был бы счастлив, но, увы… — Этого не случилось. — Опустив рассеянный взгляд на чашку, Арендар размешивает мёд. — Первый отбор Элора во многом оказался… неудачным. Он не только не нашёл избранную, но у его матери начались преждевременные роды, и разряженному артефакту не хватило энергии её поддержать. Только благодаря Заран отец с Элором тогда не переругались насмерть, она же взяла на себя заботу о Лине, и даже когда моя мама стала императрицей, Заран продолжала воспитывать его, как своего сына. — Поэтому он называет её мамой? — Да. Заран много для него значит, ведь отец до сих пор не простил ему смерти первой жены. Это Заран поддерживает тягу Лина к знаниям, она настояла на строительстве исследовательского крыла дворца и оправдывает Лина за нарушения этикета. Если бы не Заран, отец загнал бы его в службу безопасности. — Вам очень повезло, что Заранея оказалась рядом… — с улыбкой замечаю я. Кажется, что-то подобное я уже слышала… — Да, — улыбается Арендар. — Заран чудесная. Уверен, вы подружитесь, и она сделает всё, чтобы ты чувствовала себя здесь, как дома. Да, Заранея чудесная… Академический браслет взвизгивает. Над ним возникает светящаяся надпись: «Обязательно посетить урок менталистики». Ох, да, об учёбе я совсем забыла. — Не ходи, — Арендар обнимает меня за плечи, горячо дышит в шею. — Я покажу тебе дворец. Просто сплю и вижу прогуляться в идиотской хламиде на глазах у всех придворных… Арендар целует меня в шею. Похоже, он хочет показать не весь дворец, а какой-нибудь укромный уголок или свои покои. Мурашки разбегаются по телу, тёплые поцелуи отзываются искристым удовольствием в груди, дыхание над ухом, покусывание мочки — тяжестью внизу живота. — Лера… — выдыхает Арендар и, оттолкнув стол (тот звонко валится вместе с сервизом), притягивает меня к себе на колени, целует, обнимает, скользит горячими руками по спине. Сладкий, как мёд, чарующий, как аромат сандала, горячий, как огонь. И всё внутри кипит, звенит и откликается на его поцелуи, дрожит в такт дрожи его рук, и наши сердца бьются в унисон. * * * На занятие Санаду я всё же попадаю, — хочется скорее научиться защищать разум от чужого любопытства, и именно это основной аргумент против настойчивого желания Арендара оставить меня во дворце хотя бы на пару дней, — но вся немного шальная, сияющая, с горящими от поцелуев губами. Оторвавшись от чтения бумаг, Санаду оглядывает меня с головы до ног, оглядывает Пушинку, снова меня. — Пришла любовь, прощай сосредоточенность на занятиях, здравствуйте страстные фантазии и воспоминания, и плевать на то, что бедный старый архивампир одинок и коротает вечера с совершенно неприспособленной к столь страстным поцелуям короной. Студентка Валерия, имейте совесть, научитесь уже менталистике, мне вовсе не хочется знать, где и как вас касался наследник престола и умеет ли он целоваться с языком. Лицо опаляет жаром, от стыда жжёт даже уши. Надо учиться щитам, надо срочно учиться ментальным щитам! * * * После занятия с Санаду чувствую себя выжатым бездарным лимончиком. Так что когда пьющая чай Ника, едва увидев меня, спрашивает, что случилось, вываливаю на неё все накопившиеся эмоции: — Твой наставник — старый, бестактный, беспринципный, совершенно невыносимый, просто ужасно озабоченный извращенец. Ника вздёргивает бровь. В её глазах чуть ярче вспыхивает алый. — Мм, возможно, ты права. Но я спрашивала, из-за чего ты пропадала больше суток. — А, это… — За несдержанность становится стыдно. Тем более, дверь не закрыта, и сопровождающие меня гвардейцы слышали посвящённую Санаду тираду. Пушинка входит следом за мной. Наконец закрыв дверь, утыкаюсь лицом в ладони: — Прости, столько всего навалилось, ещё Санаду со своими ехидными замечаниями о любви и поцелуях. — За любовь и поцелуи он всех высмеивает. Тебя хотя бы наедине, остальным публично достаётся. Кое-кого до слёз доводит, особенно если фантазируют о нём — тут наставник Санаду совершенно безжалостен. — Сочувствую. — Ну, в моём сознании нет любимых им поводов, я как-то больше о пирогах и блинчиках, наставника они не особо трогают. Невольно улыбаюсь: — Естественная защита. — Что-то вроде того. — Проводив взглядом идущую в альков Пушинку, Ника постукивает пальцами по столешнице. — Так что случилось? — Ника, ты ведь можешь скрывать мысли от случайного считывания? — Да. — О… в общем… То, что со мной произошло — слишком невероятно, слишком много эмоций вызывает, такое невозможно держать в себе, а с Арендаром не обсудишь спокойно, не рискуя ухудшить его отношения с Элоранарром. Присев за стол, рассказываю Нике, как меня похитил приворожённый Элоранарр, что его сейчас лечат, и о встрече с императрицей. Изумление от моей истории Ника проявляет двумя способами: то и дело округляет глаза и быстро-быстро, почти не жуя, хрумкает печеньки. — Невероятно, — выдыхает она под конец. — Лера, ты просто чудо. — В смысле? Снова откусив печеньку, прожевав и сглотнув, Ника уверяет: — Как ты умудряешься во столько неприятностей вляпываться? Как? Я за всю жизнь в Эёране, а это восемнадцать лет, между прочим, только однажды словила что-то действительно удивительное и страшное — прогулялась с тобой на полигон. А ты, кажется, только из комнаты выходишь и тут же ввязываешься в немыслимые приключения. Хотя, о чём это я: ты и в комнате умудрилась приключений найти так, что чуть общежитие не разнесли. — Оценив выражение моего лица, Ника спешит утешить: — Нет, ты не думай, я не против, тем более, пока это всё оборачивается на пользу: у нас шикарный ремонт, а я вампиризировалась вне очереди, это же… ну, удача просто невероятная, я тебя всю свою очень долгую жизнь благодарить буду. |